И снова обрывает признание, которое рвется. И о сути которого я догадываюсь, но не хочу из нее вырывать.

Откроется.

Если захочет, откроется.

– А как у тебя прошел день? – интересуется.

И судя по тому, что она не просто отвела взгляд от дороги, а развернулась ко мне, ей действительно интересно. Усиленно припоминаю: было ли что-нибудь такое, от чего девушка на соседнем сиденье не успеет уснуть, пока мы приедем, и кратко говорю об итогах выставки.

– Вы молодцы, – хвалит она с нескрываемым восторгом, – у вас очень крутой проект, и в доме, который вы предлагаете, действительно, хочется жить.

– Тебе больше нравится жить в квартире?

– Наверное, – роняет она странную фразу и, думая, что я не замечу или не обращу на это внимания, опять отворачивается.

И я уже прикидываю не рассказать ли ей новости, которые, возможно, поднимут ей настроение прямо сейчас, но мы уже въезжаем во двор. Мне кажется, нам обоим не терпится выйти из машины, зайти в квартиру, сменить одежду, в которой появляемся на людях на ту, в котором удобно, когда мы вдвоем, и просто побыть вне города и людей. Но стоит припарковаться, как у Даши звонит телефон.

– Оля? – удивляется она, бросает на меня извиняющийся взгляд, улыбается и принимает вызов, выходя из авто. – Привет, рада, что…

Пока я проверяю окна и тоже выхожу из машины, Даша удаляется на пару шагов и продолжает нервно расхаживать из стороны в сторону, о чем-то негромко переговариваясь с подругой.

А когда прекращает разговор и подходит ко мне, от улыбки уже нет и следа, да и малейших отблесков радости незаметно.

– Артем, прости, – говорит она, явно волнуясь, – мне нужно срочно уехать.

– Садись, – киваю в стороны машины, и уже направляюсь к ней, как замечаю, что мой пассажир прилип ногами к асфальту. – Даша?

Она приближается, нерешительно смотрит на дверь, которую я для нее открываю.

– Ты правда… – натыкается на мой взгляд, порывисто обнимает и бормочет куда-то в карман рубашки. – У Ольги что-то случилось, я мало что поняла, но… По-моему, она напилась, сильно напилась. Ты очень не любишь пьяных женщин?

– На дух не выношу, – провожу рукой по светлым волосам, в которых теряется заходящее солнце. – Но я так понимаю, чем раньше мы приедем, тем трезвей она будет, так что надо поторопиться.

– Да-да, – соглашается Даша, но не отпускает меня, а прижимается только сильнее, как будто отогревается после прогулки по холоду.

И все, что мне остается – это оставить в покое дверцу машины, и обнять девушку, с которой расставаться не хочет даже солнце, что говорить обо мне. Мне нравится, что она так близко ко мне, нравится вдыхать едва уловимый аромат горьких трав, приправленный грядущей грозой, которую безоблачное небо почему-то упрямо скрывает. И, несмотря на усталость и планы поскорее уложить Дашу в постель, я рад, что был этот звонок от подруги.

Потому что эта близость, та, что сейчас, какого-то иного, более терпкого вкуса. Вкуса, от которого я отвык.

Дорога немного очистилась от вечерних пробок, и всего через полчаса мы подъезжаем к одному из баров этого города. Неброская вывеска, если не знаешь, вряд ли найдешь – сюда или попадаешь случайно, или по наводке тех, кто уже открыл для себя это место.

В этом баре какая-то особенная атмосфера, в которой любят находиться исключительно творческие натуры, несмотря на довольно высокие цены. Здесь нет криков, пьяных рож и футбольных матчей по телевизору. Здесь настолько спокойно, что легко впасть в нирвану или постигнуть дзен.

Ну и так как этот бар для меня открыл Щавель, я уже примерно догадываюсь о том, что случилось с подругой Даши. Хотя Макс удивил: видимо, чем-то все-таки Ольга его зацепила, потому что с момента выставки прошло гораздо больше недели. Но для барышни, которая слишком быстро привязывается, запоздалый, но неизбежный разрыв даже хуже.

И да, я понимаю, что прав, едва мы заходим в бар. За столиком у зеркального окна сидит кудрявая девушка – Макс любит наблюдать за жизнью вокруг, потому всегда занимает столики не в углу. Впрочем, взглянув на кудряшку внимательней, я понимаю, что вряд ли можно утверждать, что она сидит. Она практически распласталась на соседнем сиденье, и так цепляется руками за спинку дивана, словно не хочет отпускать того, кто уже давно встал и ушел от нее.

– Ольга! – Даша тут же бросается в ее сторону.

С учетом состояния девушки, первоначальные планы остаться сторонним наблюдателем, отпадают. Я прохожу внутрь заведения, останавливаюсь в паре шагов, чтобы, когда клиент дозреет, помочь с его выносом.

– Ольга! – тормошит Даша девушку, и та оборачивается.

Глаза красные, на щеках черные разводы от туши, щеки припухшие, а может, такие и есть. Я плохо помню, как выглядит подруга Даши в обычном состоянии, но сейчас ее не спасают даже миловидные кудряшки.

Она не просто подшофе, она хорошо набралась, и далеко не с первой попытки фокусирует взгляд на Даше и ее узнает.

– Ой, – икает и повисает уже не на диване, а на подруге. – Ты п-р-риехала… а он… он с-сказал…

Она начинает всхлипывать, и дальнейшая речь тонет в этом потоке.

– Он с-сказал, – уже более разборчивое бормотание, – ч-что вс-се, Муза у… уш-шла, и я… Он меня б-бро-с-сил, и… я…

Теперь ничего невозможно разобрать из-за громкой икоты, но меня как раз отвлекает официант.

– Добрый вечер, – смотрит с сочувствием на рыдающую девушку, которая, несмотря на старания Даши, никак не успокоится. – Я так понимаю, выкуп за нее заплатите вы?

Я киваю, отсчитываю купюры, с удивлением задерживаюсь взглядом не на цифрах, а на количестве спиртного.

– Молодой человек, который с ней был, ушел, не расплатившись? – интересуюсь у официанта.

– Макс? – удивляется тот. – Нет, все оплатил, оставил, как и вы, приличные чаевые, но даже их не хватило, чтобы… скажем мягче, утолить это горе. Другие его бывшие Музы успокаивались гораздо быстрее, хватало буквально парочки рюмок.

Добавляю еще чаевых, понимая, что первые уже ушли в этот счет, но погасить его не сумели.

– Сделайте крепкий чай, – прошу парня, – и побольше сахара.

Он кивает и удаляется, а между тем, ничего не меняется. Ольга по-прежнему висит на Даше и пытается доказать, какой фотограф подонок. Даша терпеливо слушает, ищет слова поддержки, но тщетно.

Мне кажется, Ольге нравится упиваться своим несчастьем, и все попытки утешить ее она старательно отвергает.

– Ну конечно, – бормочет девушка, – тебе легко гов-ворить… у тебя же есть этот… как его… В общем у тебя же он есть, причем богатый, кр-расивый, как и всегда, а я…

Удивленно вскидываю бровь, услышав эти признания. Интересно, это пьяные бредни или так меня представляла Даша подруге?