– Я так понимаю, что вы ушли, – говорит он очевидные вещи. – И возвращаться уже не будете…

Не комментирую, потому что пока продолжаю гадать суть этой встречи.

– Я знаю, что Татьяна не заплатила вам, и я бы хотел… – он вздыхает, лезет в карман своих джинсов, достает бумажник и, покопавшись в немногочисленных купюрах, протягивает мне сто долларов. – Вот, возьмите, пожалуйста.

А я не могу взять деньги. Знаю, что мне должны, и он, пусть косвенно, но в ответе за то, как со мной поступили.

Но взять не могу.

Хотя они мне очень нужны, но я медлю.

Смотрю на мужчину, и даже представить себе не могу, насколько сильна совесть у человека, если ее не сумела подавить Татьяна Борисовна. Он ведь боится, что она тоже выйдет из офиса, заметит, что его нет, и начнет разыскивать. Незаметно несколько раз оглядывается, нервно сжимает в руках телефон, наверное, опасаясь, что тот прозвенит и выдаст его.

– Конечно, – говорит он, – это не та сумма, но… на первое время… А потом, если вы согласитесь…

Теперь каменной статуей, которая, может, и хочет, но не в силах произнести ни единого слова, застывает он, а не я.

Нет, я все еще думаю, что ошибаюсь и то предположение, что всплывает, ошибочно, но…

– Мы могли бы как-то вечером встретиться с вами, где-нибудь, например, в кафе, ресторане, и… – все менее уверенно выдавливает он под моим взглядом. – Если вы не против… Конечно, всех денег у меня нет, но… хоть часть… мы могли бы все обсудить, и…

Иллюзий больше не остается.

Наверное, так не бывает, чтобы и голос, и совесть прорезались одновременно.

Все сходится один к одному. И частые взгляды Дмитрия Викторовича в мою сторону, и его познания относительно моего гардероба, и ревность его любовницы.

– Спасибо за щедрое предложение, – не могу удержать горькой усмешки, и крепче цепляюсь за сумочку, чтобы не поддаться искушению, за которое перестану себя уважать. – Но у меня есть, с кем проводить вечера.

И вместо того, чтобы настоять на принятии хотя бы ста долларов, все равно ведь по сути они мои, Дмитрий Викторович тут же прячет их обратно в бумажник.

У меня нет желания больше стоять рядом с ним, хотя он уходить не спешит. Наверное, надеется, что одумаюсь, он ведь наверняка слышал, как я говорила, что мне очень нужны мои деньги.

И ухожу я, надеясь, что это последняя встреча с любовным дуэтом. И не подозревая в тот момент, что на самом деле это не так.

Брожу по улочкам города, сижу на лавочке, щедро сдобренной тенью, ем мороженое, любуюсь гостиницей, расположенной на маленьком островке и окруженной морскими волнами и белыми суднами и стараюсь не думать о том, как много предстоит сделать, когда я отсюда уйду.

Позже.

Хотя бы чуть позже.

А пока я выполняю свое обещание, достаю телефон, набираю номер Артема и сообщаю:

– Привет. Я уже освободилась. А ты?

– Так, – говорит настороженно он, не купившись на мой радостный голос, – давай-ка рассказывай, что у тебя там случилось.

Меньше всего мне хочется ему жаловаться. Наверное, потому что не хочу выглядеть неудачницей на его фоне. И потом, почему-то сейчас, когда он спросил, чувствую, что у меня влажнеют глаза и начинает подозрительно першить в горле.

– Ничего особенного, – пытаюсь продолжать в том же тоне, и отвлекаюсь на прекрасный вид, раскинувшийся передо мной, чтобы не всплывали в памяти лица моих бывших руководителей. – Я решила уволиться.

Пару секунд Артем держит паузу, и я успокаиваюсь. К чему рыдать, если этот уход из компании долгожданный. Просто обидно, противно и…

Не хочу вспоминать.

Спохватившись, что слишком громко вздыхаю, прикрываю телефон ладонью, снова пытаюсь отвлечься, тщетно ищу новую тему для разговора, но Артем опережает меня.

– Еще утром ты ехала на работу, полная воодушевления, – констатирует он. – И на выходных тебе не терпелось поработать с новыми заказами. С ними что-то не так? Мало? Твоему руководству не понравились результаты посещения выставки?

Не знаю, как ему удается попасть в одну из болезненных точек, но на этот раз, несмотря на старания, мне не удается сдержаться.

– О, ей понравилось! – прорывается раздражение. – Особенно она оценила твою машину!

– А заказы? – Артем не покупается на мою вспышку, голос по-прежнему спокойный, что действует на меня подобно легкому бризу.

– Заказы ей тоже понравились, – выдыхаю устало я. – Настолько, что она решила отдать их не мне, а любовнику. Практически оставила для себя.

Я слышу в трубке какие-то приглушенные голоса, и запоздало понимаю, что, в отличие от меня, он действительно занят.

– Прости, – стараюсь проститься скорее, чем это сделает он, – просто… мы договаривались, кто первый… Я не подумала, что ты на работе.

– Даша, – в его голосе прорезается холодность, – во-первых, я рад твоему звонку. Во-вторых, твое увольнение – не повод так сильно расстраиваться.

– Да, – соглашаюсь с ним вяло, – я все понимаю.

– Ну, а в-третьих, – продолжает перечислять Артем, – сейчас я действительно занят, и как бы сильно мне ни хотелось, не могу приехать к тебе. Но вечером я надеюсь немного скрасить твое увольнение.

Я бормочу благодарность, слышу в ответ усмешку и заверение, что все будет хорошо. Нет, понятно, что будет, и то, что случилось – к лучшему, но Артем говорит с такой уверенностью, как будто это «хорошо» наступит прямо сегодня. Только чтобы его не расстраивать, я поддакиваю и тороплюсь прекратить разговор, потому что голоса рядом с Артемом звучат уже громче, кажется, его ждут.

Так, ладно, все правильно. У него ответственная работа, когда мне было чем заняться, тоже не было лишнего времени на разговоры. Но домой идти совершенно не хочется, а сидеть на лавке одной, несмотря на окружающую красоту, становится грустно, и решаю сделать звонок Ольге.

По-моему, с ней легче поговорить теперь именно днем, потому что все вечера она посвящает фотографу, а выходные – второму лучшему другу.

Но Ольга на вызов не отвечает.

Ни с первой попытки, ни со второй дозвониться не получается. А когда я звоню в третий раз, она сбрасывает и отсылает автоматическое смс «Перезвоню позже».

Никогда не думала, что внеплановый отдых так утомляет, особенно, когда у тех, с кем ты бы хотел провести свободное время, дела. Приходится возвращаться домой, где меня меньше всего ожидали.

– О, – говорит Татьяна Гавриловна, жуя булочку и сидя на диване, на котором я сплю, – что-то ты рано.

И пересаживаться на кровать она явно не собирается. Не делает этого и когда видит, что я переодеваюсь, и когда посвящаю ее в планы поработать за ноутбуком. Увлеченно продолжает жевать и смотреть телевизор на громкости-максимум, которая бьет по ушам всем обитателям коммуналки, кроме нее.