Его жесткие пальцы теперь в моих волосах, его запах, вкус на моем языке, его взгляд – на моих губах. И все, что мне остается – это просто ему позволить толкаться в меня.

Он наблюдает за мной через опущенные ресницы, следит за тем, как жадно я встречаю его движения, а я слышу его рваные выдохи. И не выдерживаю, не могу больше ждать, когда он поможет мне: опускаю вниз руку, чтобы прикоснуться к себе.

Влажно. Горячо. И так пусто, что когда я лишь чуть-чуть проникаю в себя первым пальцем, издаю долгий стон.

Мне кажется, он впервые доволен мной. И в награду за послушание, продолжает движения – они становятся резче, жестче, ускоряются одновременно с моими. Мне практически нечем дышать, я делаю вдохи лишь тогда, когда он мне позволяет, когда замедляется и дает молчаливое разрешение.

У меня темнеет в глазах от этой наполненности, от этого солоноватого вкуса и от бесстрастного взгляда мужчины, который успевает смотреть не только на то, как его член проникает в меня, но и как я ласкаю себя пальцами, чтобы унять охвативший жар, чтобы мне стало чуть легче, и чтобы…

Я вскрикиваю, когда меня накрывает оргазм, пронизывая все мое тело, сводя судорогой и рождая единственное желание – отдышаться, забыться. И Артем освобождает меня – вынув член, но не сводя с меня глаз, он делает несколько резких движений, издает приглушенный стон и тоже кончает.

Мне кажется, я сделала все, как он требовал, но он выглядит все равно недовольным. Окинув меня взглядом, от которого становится холодно даже в теплой воде, приводит себя в порядок, разворачивается и…

Молча уходит.

Не дав свои пальцы. Не подарив поцелуя. И даже на меня не взглянув.

Я слежу за тем, как растворяется в проеме двери его силуэт, и снова тянусь к себе, успокаивая, утешая, и…

И так увлекаюсь, так завожусь, что кончаю еще раз.

Громко.

С хриплым, протяжным стоном.

Который не только пронзает тишину ванной комнаты, но и возвращает меня в реальность, чтобы принять: он все-таки это сделал. Заставил меня кончить два раза подряд.

С трудом приоткрыв ресницы, делаю несколько выдохов, чтобы прийти в себя окончательно, и с удивлением вижу Артема, присевшего у бортика ванны.

– Мяса нет, – говорит он, пропускает через пальцы мои волосы, отпускает их, любуется тем, как влажные кончики снова падают мне на грудь и тепло улыбается. – Вся надежда на салат и твои бутерброды.

А потом он склоняется ко мне, и я наконец получаю свой поцелуй… поцелуи… настолько нежные, что голова идет кругом и уж точно не хочется думать о какой-то еде…

Не сейчас… потом… когда-нибудь позже…

Два выходных, которые я провожу с Артемом, не проходят бесследно.

Они раскрывают его для меня, показывают те грани, о которых я даже не подозревала и не задумывалась.

Теперь я знаю, что он любит в сексе не только властность. Ему нравится покрывать меня поцелуями, брать медленно и с такой нежностью, что не единожды хотелось его придушить и умолять действовать быстрее, активней, напористей. И ему нравится наблюдать за моими «мучениями» и заставлять меня изнывать и желать его еще больше.

Знаю, что ему нравится лежать со мной рядом, смотреть телевизор и делать вялые попытки отобрать пульт. Знаю, что он любит свою работу, потому что с удовольствием отвлекается на телефонные звонки, и выслушивает проблему, чтобы ее разрешить, а не пытается переключить на кого-то.

А мне нравится следить за этим преображением – как буквально за пару секунд, стоит прозвенеть телефону, он из смеющегося и расслабленного, утомленного отдыхом и заслуженной ленью мужчины, превращается в строгого и делового руководителя. Я не пытаюсь уговорить его отключить телефон, не пытаюсь настоять на том, что все его время в эти два дня должно принадлежать мне. Во-первых, этого не было в условиях наших отношений, а во-вторых, эта уверенность в своих силах и любовь к делу, которым он занимается, меня заражают.

Мне тоже хочется стать специалистом высокого уровня, который знает себе цену. И которого ценят. Хочется не плескаться в привычном болоте, в котором давно задыхаюсь, а сделать рывок и выплыть в новое русло. И самое главное, я понимаю, что это не новая цель.

Это моя изначальная цель, та, с которой я начинала, та, которая билась во мне, пока я училась в институте и та, которая долго пульсировала, пока я не попала под асфальтированный каток Татьяны Борисовны, впав в финансовую зависимость.

Просто эта цель и стремления запорошились, запылились, отошли на второй план, забились приступами легкого страха, что я могу потерять хотя бы относительную стабильность.

Артем настолько подпитывал своей энергией, что, несмотря на то, что мне было с ним хорошо, не терпелось поскорее расставить все точки со своим руководством и приступить к работе на нормальных условиях. Или уволиться и начать активно искать себе новое место.

Адреналин и предвкушение буквально бурлили во мне. Может, причина и в том, что мужчина, с которым Артем общался на выставке, отзвонился, сказав, что сделал заказ на пару специалистов, и я, прошерстив интернет, знала, что смогу заработать приличные проценты.

– Тебе нравится твоя работа, – замечает мою неприкрытую радость Артем.

– Нравится, – соглашаюсь, – и понравится еще больше, когда я решу вопросы с условиями работы.

– Помощь нужна?

– Нет, – отказываюсь, потому что это мой гештальт, и закрывать его мне. – Или договоримся, или найду что-то новое.

– Просто знай себе цену, – говорит он, серьезно взглянув на меня. – И не позволяй никому тебя убедить, что она значительно меньше. Другого специалиста найдут, незаменимых не существуют, ты по долгу профессии сама это знаешь. Но другие – это не ты. Вот главный козырь, о котором стоит не забывать.

– Не забуду, – обещаю ему так же серьезно.

Он так сладко меня целует, словно хваля и вознаграждая за мои намерения и ответ, что в меня вливается новая порция силы, которая не утихает, даже когда в понедельник мы расстаемся.

– Вечером увидимся? – говорит Артем, подвезя меня к офису.

– Я допоздна, – неуверенно смотрю на него. – Не знаю, когда смогу освободиться: столько новых заказов…

Договариваемся на том, что первым позвонит тот, кто раньше освободится. Артем уезжает к себе на работу, а я подхожу к офису, и с удивлением замечаю, что кто-то открыл его раньше меня.

Сначала пугает мысль: а вдруг я не закрыла его в пятницу, и у нас уже нет ни столов, ни компьютерной техники. Осторожно, боясь увидеть именно это, тяну на себя дверь и… так широко улыбаюсь Дмитрию Викторовичу, сидящему за столом, что он немного теряется. В отличие от Татьяны Борисовны, которая стоит у его стола и медленно пьет чай из огромной чашки, попутно попыхивая сигаретой.