Французская разведка сообщала точные сведения о 6-й армии, насчитывающей около 17 тыс. человек, но «организованными единицами являются только полки 18-й дивизии (9 полков)» под командованием одного из лучших советских военачальников, бывшего подпоручика И. П. Уборевича. А остальные войска представляли собой «значительное число разнообразных коммунистических отрядов, различной силой от 100 до 300 штыков, часть их занимала фронт, но большинство расположились в тылу и используются как карательные отряды». Эти отряды состояли из латышских стрелков или матросов. Союзная разведка неоднократно отмечала, что большинство пулеметов находится на вооружении отрядов, следующих за наступающими частями[465]. Об офицерах французская разведка писала: «…командный состав – преимущественно бывшие прапорщики. Кадровые офицеры на должностях командиров полков и выше, но большинство, чтобы избежать службы в частях, поступают в различные высшие управления и комиссариаты. Помимо этого, командный состав пополняется так называемыми красными офицерами, выпущенными из советских школ и курсов с крайне слабой подготовкой, как военной, так и общей, большинство малограмотны и несведущи в военном деле. Недостаток командного состава достигает 50 %». Не лучше офицеров и солдаты: «Добровольческие отряды (матросы, рабочие, коммунисты), как исключение, представляют боевые единицы, чаще это или карательные отряды, или заполняют промежутки, где не ожидается и не предполагается серьезных боевых действий. Боеспособность их ничтожна. Полки сформированы из мобилизованных, преобладающее большинство ищет случая если не перейти на сторону белых, то разбежаться по домам». По поводу оружия французская разведка доносила: «Винтовок не хватает, полки, еще не получившие назначение на фронт, вооружены не более, чем на одну треть. Содержание винтовок хуже некуда. Патронов мало; острая нужда. Отдан приказ: предавать командный состав революционному суду за неоправданную трату патронов. Снабжение артиллерией в еще более безнадежном состоянии»[466]. Офицеров арестовывали при малейшем подозрении, в том числе и тех, кто верой и правдой служил большевикам, как командующий Северным фронтом, бывший генерал-лейтенант Д. П. Парский, арестованный в 1918 г. Петроградской ЧК, освобожденный в феврале 1919 г. Офицеры служили под страхом ареста, понимая, что в случае перехода на сторону белых их семьи ждет неминуемая гибель. Командование Красной армии посылало солдат воевать подальше от их родных мест и стремилось не допустить, чтобы солдаты из одной деревни или волости служили в одном подразделении, считая, что выходцам из разных губерний будет сложнее договориться о мятеже или дезертирстве. Несмотря на пропаганду и строгие меры контроля, красноармейцы часто перебегали на сторону белых. В октябре 1919 г. на Двинском фронте к белым перебежала большевистская застава из 65 человек[467].

В красных частях на Северном фронте были попытки возмущения, но они беспощадно подавлялись. Осенью 1918 г. недавно прибывший из Петрограда на фронт 3-й советский полк отказался выступить на позиции. И это вынудило красное командование на Железнодорожном фронте оставить станцию Обозерскую и отступить на станцию Плесецкая. Этот полк состоял в основном из балтийских матросов и считался надежной частью. Наведением порядка руководил член РВС 6-й армии Н. Н. Кузьмин. Активные участники мятежа были расстреляны, после чего полк выстроили и была проведена децимация (расстрелян каждый десятый)[468].

Большевистское руководство придавало настолько мало значения Северному фронту, что при осложнениях на других фронтах снимало с Севера лучшие части. Для подавления крупнейшего во время Гражданской войны антибольшевистского рабочего восстания – Ижевско-Воткинского, из 6-й армии в конце сентября были переброшены части (3125 военнослужащих), т. е. более четверти состава армии. Самойло писал о тройном превосходстве союзников и белогвардейцев над красноармейскими частями осенью 1919 г. Это, без сомнения, преувеличение, но всю Гражданскую войну на Севере русские и союзные войска имели значительное численное превосходство над Красной армией. Превосходство в количестве и качестве вооружения было еще больше. Летом 1919 г., после вывода небоеспособных итальянских частей и разложившихся французских, и прибытия из Англии свежих бригад добровольцев, и резкого сокращения красноармейских частей, превосходство белых и союзников было колоссальным.

Боевые действия на Севере велись на обширной территории, покрытой лесами и болотами, при проливных дождях осенью, превращавших весь край в непроходимую грязь, и лютых морозах зимой, они проходили вдоль берегов рек и по линии Архангельской и Мурманской железных дорог. Гражданская война на Северном фронте велась в семи направлениях. Генерал Марушевский писал: «Отдельные группы этих войск, постепенно продвигаясь от Архангельска по всем направлениям, постепенно заняли, вернее, закупорили все проходы к Архангельску по долинам рек, являющихся сосредоточением возможных на Севере путей сообщения»[469]. Командующий Двинским фронтом генерал И. А. Данилов описывал фронт осенью 1919 – в январе 1920 г.: «Шипилиха представляла собой маленькую, но зато болотистую речку, впадавшую в реку Северная Двина, берега которой поросли густым лесом…»[470]

Айронсайд писал о войне на Севере: «Очень скоро я пришел к пониманию важности укрытий в той странной войне, которую мы вели. В обороне мы были гораздо сильнее, чем в наступлении. Ни одна атака не могла быть долгой, а ее конечной целью всегда являлся захват какого-либо укрытия»[471]. Бои велись в 8–9 направлениях: 1. Мурманская железная дорога. 2. Долина реки Онега. 3. Архангельско-Вологодская железная дорога. 4. Долина рек Емца и Средь-Мехреньга. 5. Долина реки Вага. 6. Долина реки Северная Двина. 7. Долина реки Пинега. 8. Долина реки Мезень. 9. Долина реки Печера.

Начнем описание направлений, двигаясь с запада на восток (о Мурманском направлении см. ниже). Официальное название – Онежский фронт, или Оперативное соединение Онежского района, получил 3 марта 1919 г. На западе граница фронта пролегала по долине реки Онега, на Востоке – вдоль железной дороги Архангельск – Вологда. В ноябре на фронте не велось активных боевых действий, там сражались две роты английской пехоты, выдвинутые к селу Чекуево. В Онеге готовилась мобилизация русского батальона. Согласно дневнику штабного американского офицера Чарльза Е. Льюиса, 15 сентября на Онегу были переброшены 112 солдат, 2 офицера[472]. В дальнейшем туда стали направлять небольшие группы американских солдат. В январе, помимо англичан и американцев, здесь участвовали в боях усиленная русская пехотная рота и партизанский отряд около 100 человек. Всего в январе 1919 г. русские и союзные силы на реке Онега насчитывали около 400 штыков.