— Нет.

Голову сдавило тисками, на губах выступила кровь.

— Нет, нет, — твердил я. — Нет.

— Верю.

Хватка ослабла, а Лейт вернулся на место, и я смог ровнее дышать.

— Остаются письма. Странные, непонятные письма, слишком глупые для вас, лер Вейс. Как думаете, откуда они взялись?

— Их подбросили, — сипло ответил я.

— Кто?

— Не знаю, у меня много врагов.

— Например…

— Капитан Сайден. Или Мартин Фейн.

— Я спрошу и их, не беспокойтесь. Но сначала хотел бы Добиться вразумительного ответа от вас.

И снова применил магию. Только теперь она била по всему телу, лишая рассудка, заставляя забыть, кто я и где. Магия уносила меня туда, в литонский лагерь, откуда я не чаял выбраться живым. К искаженному злобой лицу Леонарда Эйша, к его солдатам.

— Держись, брат!

Голос Эрвинга звучал оттуда, из глубины лет, но я цеплялся за него, как цеплялся тогда.

— Держись, надо дойти. Надо, слышишь?

— Слышу, — отвечал ему. — Держусь.

— Э, нет, что за шутки? — Боль исчезла, и я обмяк в своих путах. — Я обещал, что вы выйдете отсюда в здравом уме, а вы тут собрались тихонько убраться за грань. Мельчают нынче шпионы. Так что там с письмами?

Дверь распахнулась.

— Допрос окончен. — Таббат замер на пороге, а я мысленно посылал его в бездну. — Мы расшифровали письма, вина этого человека доказана. Как только дождемся приказа ее величества, он будет казнен.

Пыточную наполнил шум шагов. Я не видел солдат, которые туда вошли. Всполохи превратились в алые точки. Думал только о том, какое жалкое зрелище являю собой. Позор… Иначе не скажешь.

— Отведите его в камеру, — слышался отрывистый голос Таббата. — И позовите целителя, чтобы не умер раньше, чем ему отрубят голову. А может, королева выберет более изощренный способ казни?

Вспомнилась жуткая смерть заговорщиков. Меня резко затошнило и вывернуло наизнанку. Кажется, на сапоги Таббата. Тихо рассмеялся палач.

— Уберите его! — рявкнул Таббат, и меня наконец-то отвязали от стула. Потащили куда-то. Видимо, в камеру. К счастью, она находилась недалеко, потому что каждое движение причиняло боль. А вот холодный пол, на который упал, — облегчение. Можно было закрыть глаза, остудить пылающее тело, сделать глубокий вдох. И я дышал, а внутри все еще проворачивались штыри. Не прощу. Никому из них не прощу этого унижения.

Постепенно становилось легче. Раздался лязг засова и кто-то вошел. Видимо, обещанный целитель.

— Переложите парня на солому, — приказал он. — И держите, пока буду лечить.

Меня бесцеремонно подняли и кинули, как мешок, на что-то колючее. Видимо, ту самую солому.

— Вы слышите меня, лер? — обратился ко мне целитель.

— Горите огнем, — прошептал я и все-таки потерял сознание.

Бранда

Я беременна. Бе-ре-мен-на. Еще раз произнесла про себя и тихо рассмеялась, накрывая рукой живот. Попахивало безумием. Я уже час лежала на кровати и таращилась в потолок, пытаясь найти для себя ответ, как такое возможно. В том, что жду ребенка от Ника, я не сомневалась. Это значит, надо подняться и идти вытаскивать его из застенков. Не потому, конечно, что нас связало нечто большее, чем могла предполагать, а потому, что не верила в его вину. Нет, эти письма ему подбросили. Надо понять кто. А для этого позволить моему лучшему палачу допросить Марти. Откуда-то ведь этот проходимец знал, что они есть. Знал!

Я поднялась, подошла к зеркалу. Лицо отливало нездоровой бледностью. Да, уже забыла, какое это «наслаждение» — первые месяцы интересного положения. Я пока не знала, каким образом его скрывать в будущем, но для начала надо разобраться с текущими проблемами, а потом уже…

В двери постучали.

— Ваше величество, к вам советник Дарс, — доложила камеристка.

— Пусть подождет в гостиной, — ответила я. — И пришли девушек, пусть помогут мне переодеться.

Выходить к советнику больной и помятой я не собиралась. Королева должна оставаться королевой в любой ситуации. Вот и я неторопливо переоделась, служанки переплели волосы, и только когда отражение в зеркале снова начало радовать, я вышла к гостю. Гостям. Советник был не один, Таббат примчался с ним.

— Ваше величество, — поклонились оба, — простите, что беспокоим в столь поздний час.

— Ничего, — ответила милостиво. — Я рада видеть вас, господа. Надеюсь, с хорошими вестями?

— Конечно, — самодовольно улыбнулся Таббат. — Ник Вейс признался в своем преступлении.

— Что?! — Я потрясенно уставилась на него, потому что говорил он чушь. Если Ник невиновен — зачем ему признаваться? И даже если виновен — зачем? Этот лис выпутается из любой ловушки.

— Да, лер Лейт передач нам его показания, и все предельно ясно. Тем более мы расшифровали письма, и там идет речь о вашем убийстве, ваше величество.

— Подождите-ка, — остановила я его. — При чем здесь лер Лейт? Я не отдавала приказа привлекать к допросу палача.

А внутри все оборвалось от страха.

— Приказ отдал я, ваше величество, — сказал Таббат, и я поняла: он не жилец. — В целях вашей безопасности. Преступник признал вину. Остается только подписать приказ о его казни.

— Что? — Я подошла к Дарсу и Таббату, и они попятились. — Вы сказам и — казнить Вейса? Хотите, чтобы завтра Изельгард был у границ Литонии?

— Ваше величество, — Дарс глядел на меня с видом человека, которому нечего терять, — вы — королева Литонии, а этот человек — угроза, шпион. У него был приказ убить вас. Как вы не понимаете?

— Я не верю.

— Но это правда, — вмешался Таббат.

— Моя королева. — Дарс специально подчеркнул «моя». — Или вы казните Ника Вейса, или потеряете поддержку совета. Мы понимаем, что Литония зависит от Изельгарда, но не позволим делить нашу страну с Веранией. И… я не смогу ручаться за вашу безопасность в этом случае.

— Вы угрожаете мне? Мне? — Меня захлестнуло возмущением. — Я позову стражу!

— Мы не угрожаем, что вы, — усмехнулся Дарс. — Мы всего лишь хотим, чтобы вы сделали правильный выбор. Ник Вейс должен умереть. Ради вашей страны и вашего сына. Завтра же. Пусть все видят, что бывает с теми, кто посягает на целостность Литонии. Или же завтра у Литонии не будет королевы.

Что они могут мне сделать? Во всеуслышание обвинить в связи с Вейсом? Я взрослая женщина — сплю с кем хочу. Объявить, что действую в угоду врагам? Наношу вред сыну? Они загнали меня в угол. Загнали! Но я не могу. Не смогу…

— Ваше величество, время идет, — настаивал Дарс. — Ваши люди ждут вашего решения.