— Это неважно, — Новак растянул губы в холодной улыбке. — Главное, что у меня есть гули. А у вас — девушка. По-моему, равноценный обмен.

— Именно, что равноценный, — ответил я. — И какой мне смысл менять что-то на нечто равноценное? Чтобы остаться при своём?

— Вы имеете в виду, в чём ваша выгода? — понимающей кивнул Новак.

— Именно. У меня уже есть то, что я хочу. Девушка с шикарной способностью. Гулей я могу и так раздобыть. Их десятки тысяч, если не больше. А такой Дар — редкость.

— Хорошо. Я вас понял. Однако примите во внимание и то, что у моего клана не будет к вам претензий. Считайте это процентом.

Я усмехнулся.

— Думаете, мне это важно? Господин Новак, вы говорите не с мальчишкой, а с бароном Скуратовым. Я представляю один из самых влиятельных родов в этом городе.

— Без обид, но это в прошлом. Сейчас вы последний выживший, живущий у главы клана. И как бы вы ни пыжились, былое влияние вернётся очень нескоро. Если вообще вернётся. Так что я разговариваю всё-таки с мальчиком, — сухо улыбнулся Новак. — И вам своё положение стоит принять во внимание. Я и так выказываю вам уважение.

Не, ну тут он объективно прав. Даже и возразить нечего. И всё-таки, отдавать Есению я не собирался.

— Очень мило с вашей стороны, что вы это делаете, господин Новак. Однако, кажется, вы не принимаете в расчёт разницу в наших социальных статусах. Я член клана и очень ему нужен. А кто вы? Бандит?

Новак поморщился.

— Говорить такие вещи, Ваша Милость, не очень-то тактично. И совсем непрактично. Мой клан имеет большое влияние. Вероятно, большее, чем вы думаете.

— Я это допускаю. Нет, даже признаю. Однако и вы признайте, что я могу не отдавать вам девушку. И вы с этим ничего не сможете поделать.

Новак помрачнел. Видимо, не привык к отказам.

— Господин барон, вы забрали у меня то, что я считал своим. Вынудили приехать сюда. В назначенное вами время. И теперь говорите, что я прокатился зря?

— Вы изъявили желание встретиться. Не я.

Новак откинулся на спинку дивана.

— Значит, не согласны на обмен?

— Ни в коем случае. В моём положении такими ресурсами, как Есения, бросаться нельзя. Вы и сами должны это понимать.

— Тогда и вы поймите меня, барон. На кону репутация моего клана. И лично моя. Я не могу позволить вам забрать эту девушку!

Почти полминуты мы смотрели друг другу в глаза.

— Как угодно, — проговорил я, наконец. — Но имейте в виду: я своих решений не меняю. И запугать меня невозможно.

— Это я вижу. К сожалению, о себе могу сказать то же самое.

Новак поднялся. Его телохранители тоже встали.

— Видит Бог, я хотел договориться, — сказал мой собеседник. — Вы сами так решили. Что ж, будь по-вашему.

Кивнув, он вышел из кабинета.

Я вздохнул. Надо сказать, мне понравился этот мужик. Но, увы, коса нашла на камень. Мы могли решить наш конфликт только одним способом. Печально, но так бывает.

Новака придётся валить.

— Вкусно! — в очередной раз воскликнула Маша, уплетая пельмешки. Она макала их в сметану и отправляла в рот, активно работая челюстями. — Очень вкусно!

Мы сидели на кухне.

— На здоровье, — кивнул я. — Честно говоря, был удивлён, когда увидел, что вы с мамой готовите.

— Ага. Бывает. Нас и убираться в своих комнатах время от времени заставляют. Папа говорит, что аристократ не тот, кто не хочет наводить порядок, а тот, кто не согласен жить в грязи.

— Мудрые слова.

— Думаю, он это где-то вычитал. Пельмешки — огонь! Где взял?

— Секрет.

— Да ладно! Признавайся!

— Ресторан «Китеж».

— Знаю такой. Но не думала, что они готовят пельмешки. М-м-м… Класс!

— Есть ещё. Я взял на всех и ещё с запасом.

— Нет, больше не потяну. Не сегодня, во всяком случае.

— А где, кстати, твой отец?

— Не знаю. Делами занят, наверное. Он тебе нужен?

— Есть, о чём перемолвиться.

Мне хотелось узнать, что известно князю о Новаке. Своей разведки у меня пока не было, а Шувалов наверняка в курсе всего. И сильный, влиятельный преступный клан едва ли ускользнул от его внимания.

— К ночи, скорее всего, вернётся, — сказала Маша, прожевав последнюю пельмешку. — Уф! Я всё! — объявила она, отодвинув тарелку. — Если ты рассчитывал на урок фехтования, то надо было раньше думать.

— Не претендую.

— И вообще, если ты собираешься съезжать, надо тебе найти учителя.

— Я уже это сделал.

— Серьёзно? И кто это?

— Ты её не знаешь.

— Ого! Женщина?!

— Да, из Лилового клана. Слышала о таком?

— Был такой раньше. Значит, ты нанял из него кого-то. Что ж, я слышала, у них были великолепные бойцы. Только смотри не влюбись! Ты обещал, что мы поженимся, помнишь?

— Ничего подобного!

— Ладно, не трусь! — Маша довольно похлопала себя по животу. — Можешь откупиться пельмешками.

— Спасибо, щедрая ты душа.

— Ага! Я такая. Цени!

Сначала вернулась княгиня. Минут двадцать рассказывала, чем занималась в госпитале. Со мной была довольно мила — и не подумаешь, что совсем недавно я послал её куда подальше в лице Косца. Конечно, ей нужно было делать вид, что она не при делах, но всё равно — какое самообладание!

Князь приехал ближе к одиннадцати. Приказал слуге принести ему кофе в кабинет. Видимо, не все дела за день переделал. Я решил, что это хороший шанс поговорить. Не зря же я столько его ждал.

— Пётр Дмитриевич, буквально десять минут не уделите?

— Десять? — переспросил Шувалов. — Что ж, охотно. Хоть переключусь ненадолго.

Мы поднялись в кабинет. Слуга вошёл буквально следом — только сесть успели. Поставил кофе справа от князя.

— Вы-то не желаете? — осведомился у меня князь.

— Нет, я совсем ненадолго. Благодарю.

Кивком отпустив слугу, Шувалов положил локти на стол и уставился на меня в ожидании.

— Ваше дело как-то связано со смертью Андрея Лукьянова?

— Нет. А что, из-за дуэли возникли трудности?

— Как сказать. Мы с его отцом недавно виделись. У него нет претензий относительно поединка — всё было сделано строго по правилам — однако барон интересуется, справедливы ли были обвинения, выдвинутые его сыном против вас.