что он ошибся, дурак. Вежливо попрощалась. Потом писал «извини», пришел в себя. Не плакала даже при нем.

– Ничего ты. Молодец.

– Не знаю, как сдержалась. Наревелась после, ходила с опухшими глазами. А потом он опять позвонил, попросил пару минут послушать.

– И?

– Сказал, что все обдумал, что ему жаль, он сам поставил меня в такое положение, из которого только один выход. И если б я поступила по-другому, сам бы во мне и разочаровался. А вместо этого он разочаровался в себе. Ну, что испугался сложностей.

– Это типа если бы ты сказала: а, плевать на все, давай отдохнем от моего сына, и оставляла бы Даню, и ела, и пила, и веселилась, держа в уме эти его слова? – разозлилась Инна. – Трахалась бы как не в себе, зная, что этот мужик не примет ребенка. Такое вообще возможно? После всего, что было.

– Не знаю. Больно.

– Знаю, дорогая.

Саша захлопала глазами, понимая, что если отпустит даже пару слезинок, то опять не сможет дышать.

Инна молчала.

– В общем, это все. Наверное, бессмысленно стонать и обдумывать, кто что сделал не так. Я много рассуждала, когда мы были вместе. А сейчас что? Дима решил, как удобнее ему, я – как удобнее мне. Конечно, больно. Иногда даже слишком. Спать невозможно от этих мыслей.

Саша будто смотрела на себя со стороны.

– Но у меня Даня, и будет всегда. Я у себя есть и буду, надеюсь, всегда. Пока хватит. А там посмотрим.

Инна щурилась, сожалела из-за боли и ситуации, но, видно, была очень довольна Сашиными словами, ее состоянием.

– Я люблю мужчин, – сказала она. – Хороших много, но вокруг все любят говорить, какие они козлы.

– Не, я не думаю, что все козлы, – замахала Саша вилкой. – Дима не плохой же человек, хороший, умный, вполне успешный; у моей Яны Миша – чудесный, просто чудесный, они вместе много лет. Ты бы видела их со стороны.

– Ну да, – подруга помолчала, а потом неожиданно призналась: – Женя тоже чудесный. А я, кажется, устала от мыслей, от разговоров о ребенке. Он все чаще предлагает. Видимо, надо забеременеть, чтобы все снова вошло в норму, чтобы от меня отстали.

– Но ты хочешь?

– А, люблю детей. Я просто так сказала, не бери в голову. Справляюсь со страхом. Пока не очень получается, посмотрим, куда мы с Женей и психологом вырулим.

Она отпила кофе.

– Кстати, про жить жизнь. Надо устроить девичник, без детей и мужчин. И вот что я придумала: трехдневная поездка, я, ты, еще пара подруг. По месту пока не знаю, может, Стамбул или Сочи, но это на лыжах надо, поэтому в Турцию лучше. Какой там старый город, рыночки, архитектура, атмосфера и еда. Только представь! У тебя, кстати, есть загран?

– Есть, – Саша вспомнила, сколько лет прошло с момента получения. – Действует еще два года. Но я все равно не смогу, мне не по средствам.

– Брось, ты пока не знаешь сколько, – отмахнулась Инна. – Там не так много. Я же не Бразилию или Африку тебе предлагаю. Найдем хорошие билеты и рванем. Если не будет денег, я оплачу, отдашь постепенно. Самое главное – с твоим папой договориться по Дане. Из нашей четверки у тебя самый маленький ребенок. И если получится, будет просто восторг.

Саша вспомнила свои немногочисленные, но яркие поездки, вспомнила, как Дима уговаривал ее уехать, но она не могла, не могла. Инна пока открыла и показала авиабилеты туда и обратно, отель на трое суток, рассказывала программу прогулок – она ездила уже не раз. И действительно, прикинула Саша, если поднакопить и где-то ужаться, хотя ужиматься особо было негде, то можно отложить половину. А половину отдать Инне с новых заказов, главное, чтобы они были.

Все виделось неопределенным, поначалу расплывчатым, но если действовать, только когда все прозрачно и определено, то можно замереть, застыть в своем коконе, сразу умереть.

да, надо жить по средствам, но молодость проходит, и кто знает, что будет дальше: еще болезнь, катастрофа, нищета, война, и со всем этим еще надо будет справиться, а как же не справиться, если варианта сдаться нет

и тут всего лишь на последние деньги съездить в отпуск

была не была

– А давай попробуем! – улыбнулась Саша. – Поговорю с папой.

* * *

Поговорила не сразу. Узнала, надолго ли он прилетит в январе, и выложила все прямо – про три дня и отпуск, отпуск для себя одной. Только сейчас поняла, как ей до дрожи в руках и голосе хотелось выспаться, сменить обстановку, перевернуть все в голове, отвлечься, какое-то время не видеть и тяжелую коляску, и свой подъезд, и эту улицу из окна.

– Хорошая идея, – просто ответил папа. – Ты хоть отдохнешь. Мы посидим. – И пока Саша думала, кто эти мы и уместно ли интересоваться сейчас, добавил: – С Таней. Мы снова…

И это было еще одно настоящее большое счастье. Саша звонко, несдержанно, как в детстве, рассмеялась.

– Я так рада за вас. После стольких лет. Молодцы!

– Да, сам не ожидал. И так в жизни бывает, – посмеивался папа. – Значит, смотрите билеты, договаривайтесь со своими девчонками. Буду недели две, так что давайте в это время.

– Ох, папа, спасибо, спасибо, папа.

Саша написала Инне, что у них есть определенные даты, когда Даня может остаться с дедушкой. Подруга развела подготовку – со всеми все обсуждала, высылала и такие, и такие варианты. После трех дней переписок Саша поняла, что засыпает легче, не прокручивает в памяти их с Димой последний разговор. Поездка отвлекала уже на этапе планирования. И когда билеты таки выкупили, она даже немного расстроилась – так была приятна вся эта вдохновляющая подготовка.

Итак, они летели двенадцатого января.

* * *

– Мама, мама, сматли, тям чай, мама, хасу чай, хасу пить, пить, пасли…

Мальчик лет двух-трех тянул маму за пуховик, показывая на светящийся ларек с пончиками и напитками. Она недовольно вырвала одежду из его ручки и вздохнула:

– Ну, пошли, пошли, вечно у меня попрошайничаешь.

И Саша видела уже только их спины, как женщина миролюбиво сказала:

– Котя, будешь булочку?

Снег в парке хрустел, отблескивая белым и голубым. Рядом с новой детской площадкой залили несколько горок, и дети, сжимая ледянки, радостно носились между ними. Счастливые, свободно двигающиеся ребята качались на качелях, кружились на каруселях, копали лопатками снег в песочнице, которая зимой уже не имела законных границ, и поэтому лепить куличики можно было везде и повсюду.

весь мир состоял из песочного снега

и попадал ей в глаза

Они с Даней приехали сюда первый раз. На новеньких санках, со спинкой и накидкой на ноги, Сашин мальчик выглядел как все полуторагодовалые дети – раз, вскочит и побежит. А она поставила важную цель – показать сыну других детей, не отрывать его от доступных по возрасту развлечений. Покачаться на скрипучих. Поваляться в белом. Скатиться по ледяной. Вот – простые действия для каждого ребенка. И если он может – а сидеть как минимум он может, – то ничего не мешает ему тут повеселиться. Как можно раньше посмотреть и увидеть реальный мир.

Толстый комбинезон защищал попу от холодных качелей. Когда дошла их очередь, Саша придерживала мальчика и тихонько, еле движимо качала. Но новый аттракцион не вызвал у Дани никаких эмоций.

– Даня, Даня, здорово же качаться, смотри, кач-кач, кач-кач, – попробовала расшевелить его Саша.

– Ну мама, почему мальчик так катается, – недовольно прокричала девочка за спиной. – Отойдите, пожалуйста. Давайте я его раскачаю.

Саша чуть повернулась к ней и улыбнулась:

– Он пока маленький и не может держаться ручками. Я помогаю ему.

Но девочка быстро куда-то убежала, а ее мама пошла следом, стараясь не смотреть на Сашу.

Ну и ладно. Она же все равно продолжит, попробует еще и еще.

на самом деле она привезла Даню сюда, потому что знала

Знала же. Придет однажды сын а может, подъедет, подползет пусть даже позже, чем обычные дети, и спросит: «Мама, а что со мной не так? Почему, мама, почему?»

И тогда она ответит:

– Как хорошо, что мы вместе.

потому что больше не придумает, что сказать

И возьмет паузу. И будет искать ответ на вопрос, потому