— Боюсь, что из моей памяти никогда не изгладится грандиознейшее впечатление от нашей нынешней прогулки! — с чувством воскликнула Шарлотта.

— Но, помнится, ты призналась мне в том, что тебя что-то страшит и, кажется, собиралась поделиться со мною своими тайными опасениями. Я знаю, что не вправе настаивать на твоей откровенности… Но, пойми, дорогая, меня несколько обеспокоило это твое неожиданное заявление.

— Забудь об этом, Эллен! Я сказала глупость! — отозвалась Шарлотта, спохватившись. — Я поддалась минутной слабости — с кем не бывает?! Но теперь со мной все в порядке. Не стоит беспокоиться, дорогая: ничего подобного больше не повторится, обещаю!

Мисс Нассей тактично промолчала.

Шарлотта Бронте быстро спустилась с холма, и какое-то время тихонько побродила по безлюдному песчаному берегу, край которого, вдаваясь в водное пространство, мягко обсасывался ленивыми волнами, мерно перекатывавшимися под легким бризом, внезапно сменившим бушевавший дотоле сильный и порывистый шквал берегового ветра. Немного успокоившись и собравшись с мыслями, мисс Бронте подала знак подруге, приглашая ту спуститься вниз и составить компанию в упоительной, безмятежной прогулке вдоль берега. Эллен Нассей с готовностью исполнила ее волю.

— О, моя дорогая Эллен, — с чувством проговорила Шарлотта, когда они двинулись вперед, огибая длинную цепь горделивых прибрежных холмов, — прости, прости мне мой несносный эгоизм! Я вовсе не хотела унизить и оскорбить тебя своим недоверием.

— Я знаю это, — просто ответила Эллен, ласково улыбнувшись.

— Ты — сама доброта и деликатность. Мне бесконечно дорога твоя искренняя, верная дружба, но едва ли я достойна столь щедрой милости, ниспосланной мне свыше! Право, я не заслуживаю такой подруги!

— Вот как? Стало быть, ты от меня отрекаешься? — лукаво спросила мисс Нассей.

— Ни в коем случае! — горячо отозвалась ее спутница.

Они остановились. Шарлотта серьезно посмотрела на Эллен Нассей и довольно долго не сводила с ее лица пристального испытывающего взгляда. Эллен же, в свою очередь, глядела на подругу открыто и доверчиво.

— Милая Эллен, — кротко промолвила Шарлотта, — с той поры, как мы с тобой знакомы, ты никогда не отказывала мне в своей снисходительности. Теперь же я особенно остро в ней нуждаюсь.

— Она к твоим услугам, моя дорогая. Так было и будет всегда.

Разобравшись в своих отношениях, девушки двинулись дальше.

— Я знала, что могу всецело на тебя положиться! — горячо отозвалась пасторская дочь. — Только прошу: не пойми меня превратно. В момент, когда ты изъявила желание услышать о моих ощущениях от нынешнего зрелища, впервые представшего пред моим взором, я растерялась. Мне и в самом деле было весьма затруднительно сказать что-либо хоть сколько-нибудь путное по этому поводу — и вовсе не оттого, что мне было нечего сообщить тебе, — как раз напротив, и, уж конечно, не оттого, что я тебе не доверяю, — это не так! Просто мои ощущения от созерцания восхитительного морского пейзажа были столь яркими и живыми, что совершенно не поддавались словесному описанию. Я и теперь не в силах передать словами то, что происходило тогда со мною. Все это можно лишь почувствовать.

— Но как же твой страх, о котором ты давеча упоминала? Надеюсь, ты благополучно избавилась от него?

— Увы, это не так, — ответила Шарлотта, печально вздохнув. — Боюсь, я уже никогда не отделаюсь от этого злосчастного ощущения!

— Может быть, нам больше не стоит ходить к морю? — озабоченно спросила Эллен Нассей.

— Полагаю, это ничего не изменит. Страх будет лишь расти и укрепляться в моем сознании — а этого я не вынесу! Кроме того, я не в силах лишить себя несравненного удовольствия видеть море. Отныне я даже ощущаю в этом некую настойчивую потребность — думаю, она сродни тому, что испытывает моя возлюбленная сестра Эмили в своем необузданном стремлении регулярно созерцать безбрежные вересковые пустоши в заповедных просторах родного Гаворта!

— Но, дорогая, позволь спросить: как можно одновременно испытывать страх и потребность касательно одного и того же природного явления?

— Как я уже говорила, это возможно лишь почувствовать. Знаешь, Эллен, когда я напряженно вглядывалась в беспредельную морскую даль, перед моим внутренним взором внезапно возникли и поднялись в своей первозданной живости полузабытые образы нашего детства. Ощущение было поистине потрясающим! Его нельзя было сравнить ни с чем из того, что мне доводилось испытывать раньше! Клянусь, так оно и было!

— Охотно верю! — отозвалась мисс Нассей. — Но что же именно ты увидела?

— Скорее ощутила, нежели увидела, и этого невозможно передать. Когда-то давно, в далекие дни моего детства, мы с сестрами и братом развлекались тем, что сочиняли всякие невероятные истории — небылицы, которые потом нередко разыгрывали на свой манер.

— Ты как-то упоминала об этом — еще в то время, когда мы с тобой воспитывались в школе мисс Вулер в Роу Хеде, где нас впервые свела судьба. Но к чему ты говоришь об этом теперь, милая Шарлотта?

— В одной из тех давних детских историй каждый из нас выбрал себе свой остров, — задумчиво, будто бы не услышав реплики собеседницы, продолжала дочь пастора. — Таким образом, в нашей игре оказалось задействовано четыре острова, разбросанных по морям и проливам, омывающим туманный Альбион… Все мы с любовью возделывали избранные нами участки суши и снабжали их всевозможными поселенцами, начиная с легендарных персон и кончая простолюдинами…

Так вот, нынче, когда я глядела на море, мне вдруг ясно представилась целая гряда диких островов неправдоподобно маленьких размеров — словно искусственные песочные насыпи или, скорее, твердые каменные плиты, вздымающиеся над водой далеко от берега, в районе горизонта. И странно: на миг мне почудилось, будто бы я вижу их одновременно в двух ракурсах: в том, что я уже описала, то есть в отдалении, и в то же время — в непосредственной близи.

Видение было настолько ярким и четким, что мне стало не по себе. Казалось, весь мир единовременно перестал существовать. Все, что окружает человека в реальной жизни, мгновенно исчезло с лица земли. Осталось лишь необозримое водное пространство, да эти таинственные островки, на одном из которых я себя и ощутила, хотя на самом деле не было ничего подобного — ведь все это время я продолжала стоять на гребне холма рядом с тобою, хотя сама я не могу за это поручиться. Ведь я действительно была возле тебя, не так ли, Эллен?

— Ну разумеется, дорогая, — ответила ее подруга. — Здесь не может быть никаких сомнений. Но что было дальше? Каким образом ты сумела совладать с собой и вернуться к реальности?

— Я не в силах объяснить этого даже самой себе. Мне довелось ощутить весь ужас одиночества на пустынном, омываемом бескрайним морем острове: вокруг не было ни души, все сковывал непостижимый мертвенный холод. Я словно бы оказалась отрезанной от внешнего мира и в том числе — от тебя, дорогая Эллен. Должно быть, это страшное безумие продолжалось считанные мгновения, но мне показалось, что прошел целый век.