Первый постройкой оказался какой-то хлев. Он никуда не годился, так как ворота слетели с петель, а стены во многих местах провалились гнилыми досками. Теперь налево, здесь жилой дом, также с выбитой дверью и оконными рамами. Направо амбар. И снова мимо. Дом, еще дом. Все не то. Неожиданно перед сталкером выросла небольшая церковь с узкими бойницами окон и массивными дверьми. Наконец-то! Только бы не было закрыто! С края поселка уже послышался лай, псы все-таки выбрались из оврага. Сталкер приналег на дверь, та неохотно поддалась. Слава Богу! Силы были уже на исходе, с трудом закрыв створку, Лум отстегнул ремень автомата и зафиксировал им массивные ручки дверей. Оказавшись в безопасности, он лег прямо на холодный пол и отключился.

Здесь с ним случилось странное. Он помнил, что спал и что снился ему сон, как будто в церкви кто-то зажег свет. Лум видел фрески под куполом, иконы и зажженные свечи, но все это нисколько его не удивляло, словно наблюдал он за чем-то обычным. Затем его подняли и перенесли куда-то в сторону, подложив мягкое под голову так, что стало тут же удобно и тепло, хотя он по-прежнему лежал на полу, ибо в русских православных церквях скамеек не водится. Потом он увидел человека, похожего на сталкера, одетого в какой-то диковинный бронекостюм и с внушительным дробовиком в руке. Человек перемешался от одной иконы к другой и, размахивая оружием, читал какие-то псалмы. Все слова Лум понимал, но смысл их никак не доходил до него. В конце концов он устал воспринимать происходящее и снова отключился.

Очнулся сталкер только утром. Рывком сел. Он находился в боковом нефе, возле алтарной преграды, хотя точно помнил, что лег возле центрального нефа, там, где был вход в церковь. Ничего не понимая, он поднялся на ноги и тут только заметил, что на полу, где он отключился, чьей-то заботливой рукой постелен плед. Более никаких следов произошедшего ночью не наблюдалось, хотя в местах, где, как почудилось Луму, расхаживал сталкер с дробовиком, скопилась многолетняя пыль. И уж если бы там кто-то был, то следы должны были остаться. А уж про свечи… Ночью он четко видел их свет, но поутру не оказалось даже канунных столов, на которых они стояли. Оно и понятно – бронзу уже давно расхитили мародеры. Не было и икон. Не было вообще ничего из того, что происходило ночью, и Лум бы все приписал сновидению, если бы не плед… Даже свое перемещение из центрального нефа в боковой можно принять как нечто само собой разумеющееся. Ну, переполз человек рефлекторно, во сне, подальше от входа, что тут такого? Но плед?! Сталкер поднял его и осмотрел. Почти новый, с кожаной подкладкой, есть даже этикетка с непонятными закорючками. Лум пожал плечами и не стал больше думать об этом, просто забрал одеяло себе, восприняв его как подарок судьбы, и ушел.

По возвращению домой он рассказал случившуюся историю своему приятелю Карлу. Тот аж руками всплеснул:

– Ты что?! Это же был Отец Демидор! Легендарная личность. Призрак!

– Что еще за Демидор?

– Отец Демидор! Сталкер из бывших попов, навроде нашего отца Леонида. Только наш-то не сталкер, а этот вот как… Пропал он уже лет пять назад. Ушел к Оку и не вернулся. Теперь иногда во снах сталкерам является, а потом и не поймешь, то ли пригрезилось, то ли явь. Ты слова-то вспомни, что он говорил! Важными могут они оказаться…

Позже, уже став «пепловцем», приняв на грудь лишнего, Лум проиграл в карты свой чудесный плед бармену, о чем потом горько сожалел, но поделать уже ничего не мог. А слова, что произносил Отец Демидор в ту ночь, так и не мог вспомнить…

«…и пройдут по земле, средь травы, камений и пыли смерчи лютые, шары стеклянные и искры белые. И пламя преисподней из земли станет бить и ходить по земле, как ровня всякому человеку. И не знать будет пощады род людской, ни укорота какого на них не сыщется. И рвать будут они животы человеческие на части и кидать их над твердью высоко-высоко. И за ними придут твари проклятые, диавола братья и сестры, пожирать они будут человечье мясо, кругом лежащее. Придут они из дыры адовой, из гнезда скверны, и будут ровно день один и одну ночь, сея кругом мор и разорение. А уйдут опосле во мрак ночной…»

– Командир!

Лум встрепенулся, очнулся, посмотрел на Кулю.

– Что?

– Дальше-то что? Продвинулась еще на полтора-два метра, на меня не реагирует. Может, на Статью будет реагировать?

– Вряд ли, – задумчиво поскреб подбородок Лум.

– Как думаешь, долго они будут так по земле ходить?

– «Как ровня всякому человеку…»

– Чего? – удивился Куля.

– Ничего, – отмахнулся Лум.

Слова Отца Демидора неожиданно всплыли в памяти, отдаваясь гулом в голове. Лум поморщился от боли в висках и застонал, опустив голову на колени.

– «За ними придут твари проклятые…» – донеслось до опешившего Кули.

– Шеф, – потряс сталкер за плечо командира, – с тобой точно все в порядке?

– Уходить надо, – неожиданно отрезал Лум, вскакивая на ноги.

– Куда? – удивился Куля.

– Куда угодно. К черту! На базу.

– А приказ?

– Плевать на приказ!

– Эй, – поднял руку вверх Куля, – у нас все-таки не анархия…

– И то верно, – вмешался Статья, – дисциплина должна быть.

– Рацию мне!

В этот момент вдалеке раздался вой. Ему вторило грозное рычание. Послышался отдаленный шум, в котором угадывались лай собак, визг и какие-то хрипы. Казалось, что вдалеке катится живая волна.

– Бежим! – скомандовал Лум и сам припустил прочь, пытаясь на ходу связаться то с базой, то с другими квадами.

Остальные члены отряда бросились вслед за ним.

Над горизонтом вставало ленивое утреннее солнце, его первые лучи распороли клубы стелющегося по траве тумана. Небо быстро светлело, но воздух все еще оставался сырым и зябким.

Егор потянулся и наподдал носком ботинка валявшийся в пыли камушек. Молодой журналист любил поспать часов до десяти утра, а то и до полудня, и чувствовал себя не до конца отдохнувшим, хотя предыдущим вечером на ночлег устроился, едва стемнело. Но за час до рассвета всех разбудил Крест, пояснив, что это время суток в Зоне можно считать наиболее спокойным, когда ночные обитатели уходят спать, а прочие еще не проснулись. Быстро позавтракав, отряд покинул убежище в центральном корпусе РЛС и через два часа вышел на грунтовку, ведущую от Чистогаловки к базе «Анархии» в Копачах.

Егор проводил взглядом улетевший в кусты камень и повернулся к Виталику. Он избегал смотреть на сталкера, ему жалко было с ним расставаться, и от этого возникала какая-то неловкость, лишняя и неуместная.

– Что же, – вздохнул Крест, – работа выполнена. Через лес я вас провел, на дорогу доставил.

– Да, – кивнул журналист, – сейчас.

Он забрал у Вайса деньги и передал их сталкеру.