Джордан не раз думал о том, что Тони, вероятно, не оченьобрадуется, когда неожиданно вернувшийся кузен лишит его титула и поместий, нодаже это было менее неприятным, чем неотвязные подозрения. Неужели Тониучаствовал в заговоре с целью избавиться от двоюродного брата? Однако Джорданотказывался этому верить. Пока не получит веских доказательств.

Да, он гнал прочь эти мысли, терзавшие мозг днем и ночью. Нов ушах постоянно звучали слова одного из убийц, подслушанные им за мгновение дотого, как он потерял сознание: «Тот парень заплатил, чтобы мы его прикончили,Джейми… а не тащили на судно…»

Джордан решительно выпрямился. Вполне возможно, что какой-тооскорбленный муж, например старик Грейнджфилд, послал по его следу наемников.Существует немало способов выяснить имя врага. Сегодня же Джордан жаждалнасладиться домашним уютом и радостью возвращения.

Вспомнив о скором появлении на Аппер-Брук-стрит, Джорданстрастно захотел сделать все сразу – пожать руку Хиггинсу, обнять бабушку иотереть слезы счастья с ее щек. Хлопнуть по плечу Тони и поблагодарить запрекрасное управление делами во время его отсутствия. И не важно, сколько денегуспел потерять Тони – а Джордан был совершенно уверен, что кузен безнадежнозапутался в бесчисленных финансовых тонкостях, – он всегда будет благодаренбрату.

После этого Джордан примет ванну и переоденется. А потом…потом ему нужна Александра. Из всех неотложных дел разговор с его молодой«вдовой» беспокоил Джордана больше всего. Ее детская привязанность к нему,несомненно, доставила ей немало страданий. Она была как тростинка, когда онвпервые ее увидел, – теперь, вероятно, превратилась в скелет. Господи, что заужасную жизнь она вела с тех пор, как встретилась с ним!

Правда, Александра скорее всего изменилась… хотя оннадеялся, что перемены не будут слишком заметны. Разумеется, она сталанастоящей женщиной, достаточно взрослой, чтобы выполнять супружеский долг ииметь детей. Он привезет ее в Лондон и сам введет в общество. Впрочем, они неостанутся в столице надолго. У него хватило времени решить, как он собираетсяпровести остаток своих дней. Теперь Джордан знал, в чем смысл истинныхценностей и чего он хочет добиться – обрести смысл жизни, иметь настоящуюсемью, а не тот светский брак по расчету, в котором муж и жена каждый идутсвоей дорогой. Он страстно желал любви, которую Александра когда-то пыталасьему подарить, любви, давшей ему стимул бороться и выжить. В благодарность заэто он станет всю жизнь баловать Алекс, лелеять и оберегать. Возможно, любовьвообще защищена от окружающего мира. Или дело в доверии? Должен ли мужчинаверить, что жена не изменится и останется преданной ему независимо от того, гдеона и в каком окружении? Очевидно, там, где речь идет об Александре, это чистаяправда. Он не ведал доверия и ничего не знал о любви, но Алекс была воплощениемтого и другого и когда-то сама вызвалась научить его. А теперь Джордан готовпозволить ей попытаться.

Он силился представить, как она выглядит сейчас, но передглазами неизменно вставало смеющееся лицо с огромными аквамариновыми глазами.Почти хорошенькое. Почти. Его «смешная мордашка».

Год она была в трауре, а потом под присмотром вдовствующейгерцогини изучала правила этикета. Возможно, Алекс появится в обществе осенью,во время малого сезона, если, конечно, бабушка выполнила посмертное желаниеДжордана и решила «обтесать» ее.

Однако хуже и вероятнее всего, Александра, сломившаяся подгрузом отчаяния и тоски, вернулась в свой убогий дом в Моршеме и скрывается отлюдей… или… о Боже, только не это… лишилась разума после всего пережитого!Наконец фаэтон остановился перед домом, и Джордан, выйдя, задержался наступеньках крыльца, чтобы как следует оглядеть элегантный трехэтажный особняк сизящными решетками и высокими окнами. Все казалось таким знакомым иодновременно чужим.

Он поднял тяжелый полированный молоток и постучал, готовясьувидеть Хиггинса, который, конечно, со слезами радости бросится ему на шею.

Дверь широко распахнулась, и на пороге появился незнакомыйслуга.

– Что вам угодно? – осведомился он, вглядываясь в Джорданасквозь очки в проволочной оправе.

– Кто вы? – в свою очередь, недоуменно пробормотал тот.

– Я мог бы спросить то же самое у вас, сэр, – надменноответствовал Филберт, оглядываясь в поисках Пенроуза, который, естественно, неслышал стука.

– Я Джордан Таунсенд, – резко бросил гость, зная, что лишь зряпотратит время, убеждая слугу, что он. а не Тони носит титул герцога Хоторна.Протиснувшись мимо лакея, Джордан вошел в мраморный холл. – Пошлите мнеХиггинса.

– Мистера Хиггинса нет дома.

Джордан нахмурился, жалея, что Хиггинс или Рамзи не могут подготовитьбабушку к его неожиданному появлению. Быстро шагнув вперед, он заглянул вбольшой салон справа и гостиную поменьше слева. Полно цветов, и ни одногочеловека. Повсюду расставлены корзины белых роз и зелени.

– Мы сегодня даем прием?

– Да, сэр.

– В честь возвращения блудного сына, как в конце концовокажется, – ухмыльнулся Джордан. – А где ваша хозяйка?

– В церкви, – объяснил Филберт, разглядывая высокогозагорелого джентльмена. – А хозяин? – Тоже в церкви, конечно.

– Вне всякого сомнения, молится за мою бессмертную душу, –пошутил Джордан и, полагая, что Тони, конечно, оставит на прежнем местеМэтисона, его камердинера, осведомился:

– Надеюсь, Мэтисон дома?

– Совершенно верно, – кивнул Филберт, с изумлением наблюдая,как неизвестный член семьи Таунсенд поднимается по лестнице и одновременноотдает приказы:

– Немедленно пошлите ко мне Мэтисона. Я буду в золотойкомнате. Скажите, что мне нужно срочно принять ванну и побриться. Ипереодеться. Пусть принесет одежду, предпочтительно мою, но сойдут и вещи Тонии даже его собственные – словом, все, что он может стянуть.

Джордан поспешно прошел мимо хозяйских покоев, теперь,вероятно, занятых Тони, и открыл дверь в золотую спальню для гостей, далеко нестоль роскошную, но в его глазах – самую прекрасную на свете. Сбросив плохосидевший редингот, одолженный капитаном «Фолкона», Джордан швырнул его на стул,расстегнул сорочку и принялся снимать штаны, когда в комнату с видомразъяренного пингвина ворвался Мэтисон – полы черного фрака развеваются, грудьвыпячена, лицо раскраснелось от негодования.

– Кажется, лакей перепутал ваше имя, сэр… Господи! –Камердинер застыл как вкопанный. – Господи Боже, ваша светлость! Господи Боже!

Джордан улыбнулся. Это больше походило на возвращение домой,как он его себе представлял.

– Уверен, Мэтисон, вы крайне благодарны Всевышнему за моепоявление. Однако в данный момент я был бы так же благодарен вам всего лишь заванну и приличную одежду.