– Да, ни одно решение не кажется мне подходящим, – кивнулТони.

Лицо герцогини осветилось плохо скрытой радостью.

– Я знала, что ваше мнение совпадет с моим. Вы человек,обладающий даром глубочайшего понимания и сострадания, Энтони.

– Э-э… спасибо, бабушка, – пробормотал Энтони, явнозастигнутый врасплох столь непривычными похвалами обычно суровой,неразговорчивой родственницы.

– И теперь, когда мы выяснили, что полностью сходимся вовзглядах, я должна попросить вас об одном одолжении.

– Все, что угодно.

– Женитесь на Александре.

– Все, что угодно, кроме этого, – быстро поправился Энтони,мрачно глядя на бабушку.

В ответ та лишь подняла брови и уставилась на внука с такимпрезрением, словно он только сейчас катастрофически упал в ее глазах. Именнотаким взглядом она вот уже полвека эффективно усмиряла непокорных, запугиваласлуг, заставляла замолчать детей и подавляла мятеж всякого, кто осмеливалсявыступить против, включая мужа и детей. Только Джордан был способенхладнокровно выдержать этот взгляд. Джордан и его мать.

Однако Энтони не обладал столь счастливым даром и сейчасчувствовал себя тем же двенадцатилетним мальчиком, которому достаточно былоэтого взгляда, чтобы броситься в классную комнату и приняться зубритьненавистную латынь. Он вздохнул и в отчаянии огляделся, словно пытаясь найтиспособ незаметно исчезнуть. Но ничего не вышло.

Герцогиня безмолвно выжидала. Молчание также было грозныморужием ее арсенала. В подобные минуты она всегда к нему прибегала. Это такумно, так мило, гораздо более утонченно и возвышенно – терпеть в вежливоммолчании, пока жертва прекратит борьбу, нежели пытаться прикончить ее далеко невсегда необходимым словесным огнем.

– Вы, кажется, не совсем понимаете, чего просите, –рассерженно выпалил Тони.

Его отказ сдаться и выкинуть белый флаг побудил герцогинюподнять брови чуть выше, словно теперь она была не только разочарована, но ираздражена, и все потому, что сейчас ей придется дать предупредительный залп.Однако она сделала это не колеблясь и попала в цель, чего, впрочем, и ожидалЭнтони. В словесных баталиях победа обычно оставалась за герцогиней.

– Я искренне надеюсь, – процедила она с едва заметнымпренебрежением, – что вы не намереваетесь утверждать, будто не увлеченыАлександрой? – А если все же намереваюсь?

По виду герцогини стало ясно, что она готова открыть огоньиз всех орудий, если услышит еще хоть малейшее возражение.

– Совершенно ни к чему пускать в ход тяжелую артиллерию, –загадочно предупредил Энтони, поднимая руки в знак перемирия. Хотя он невыносил мысли о том, что в любом поединке характеров она по-прежнему способнанизвести его до уровня младенца, однако был достаточно взрослым и мудрым, чтобыпонимать: спорить с бабкой, которая к тому же права, – дело совершеннобезнадежное и не очень умное. – Не отрицаю, это действительно так. Более того,я сам не раз подумывал об этом…

Брови герцогини вновь приняли обычное положение, и онаодарила его чуть заметным царственным наклоном головы – жест, означающий, что,возможно, у внука появился крохотный шанс завоевать ее благосклонность.

– Вы очень рассудительны. – Она всегда была великодушна кпобежденным.

– Я по-прежнему не согласен с тем, что вы предлагаете, ноготов все обсудить с Алекс и оставить за ней право решать.

– У Александры в этом вопросе выбора не больше, чем у вас,дорогой, – объяснила герцогиня, настолько обрадованная, что невольно употребилаласковое слово, не ожидая обычного перерыва в несколько недель, прежде чемпростить его за длительную капитуляцию. – И нет никакой необходимости мучитьсявопросом, когда и где побеседовать с ней, поскольку я приказала Хиггинсупросить Александру присоединиться к нам… – она осеклась, услышав стук в дверь,– …сейчас.

– Сейчас?! – взорвался Тони. – Но это невозможно! Внизудожидаются трое, приехавшие просить ее руки.

Однако герцогиня небрежным жестом отмела все возражения:

– Я прикажу Хиггинсу их отослать.

И прежде чем Энтони смог пробормотать хоть слово, она самараспахнула дверь. На пороге показалась Александра, и Энтони потрясенно увидел,как умело меняет тактику герцогиня. Ее лицо мгновенно застыло в недовольнойгримасе.

– Александра, – объявила она строго, однако не безсочувствия, – ваше поведение дает нам повод обеспокоиться. Я знаю, вы не хотелибы волновать меня, ведь я уже немолода…

– Волновать вас, мадам? – расстроенно повторила девушка. –Мое поведение? Но что я сделала?

– Я объясню, – пообещала герцогиня и разразилась длиннейшейтирадой, намеренно предназначенной для того, чтобы встревожить, запугать ипринудить Алекс броситься в объятия Энтони в ту минуту, как за герцогинейзакроется дверь.

– Конечно, мы очутились в этой ужасной ситуации не только повашей вине, – ринулась она в наступление. – Но совершенно ясно, что, не узнайвовремя Энтони о вашей поездке в Кадбери с сэром Марбли и не успей догнатьэкипаж, вы оказались бы в Уилтоне, безнадежно скомпрометированная и вынужденнаястать женой этого негодяя. Вы больше не можете перепархивать от одногопоклонника к другому и беззаботно флиртовать! Все считают, что вы прекраснопроводите время, и только я знаю правду! Вы ведете себя подобным недопустимымобразом, желая досадить Джордану. Хотите показать, что можете соперничать сним, и воздать ему мерой за меру. Но ваши весьма невинные проделки не могутсравниться с тем, что вытворяют некоторые джентльмены, особенно такие, какДжордан. Кроме того, – провозгласила она, повышая голос, – Джордан мертв.

Александра недоуменно уставилась на герцогиню:

– Я знаю.

– Превосходно. Тем более нет причин продолжать эту комедию.– Герцогиня, в крайне редком проявлении нежных чувств, погладила девушку пощеке. – Уймитесь, прежде чем нанесете непоправимый вред собственной гордости ифамильной чести. Вы должны поскорее выйти замуж, дорогая, и я, искренне любящаявас, желаю, чтобы этим мужем стал Энтони. Кстати, Энтони во всем со мнойсогласен.

Опустив руку, она дала заключительный залп из всех орудий.

– Вам необходимо чем-то занять себя, кроме развлечений,Александра, и нет ничего более подходящего, чем муж и дети. Боюсь, беспечныевеселые деньки закончились. Настал час расплаты. Гардероб для лондонскогосезона стоил огромных денег, а их у нас не так уж и много. Оставляю вас иЭнтони обсудить детали.

Послав благосклонную улыбку Александре и многозначительную –внуку, она величественно поплыла к двери, но у самого порога обернулась.