– Надеюсь, на этот раз вы решите устроить пышную свадьбу всоборе, на которую будет приглашено все общество!

– Конечно, – сухо бросил Энтони.

Александра, все еще не очнувшаяся от потрясения, застыла, нев силах шевельнуться.

Герцогиня, мрачно нахмурившись, обратилась к Александре:

– Никогда не признавалась в этом раньше, но я оченьсуеверна. Мне кажется, все, что плохо начинается, редко кончается благополучно,а вашу с Джорданом свадьбу… согласитесь, трудно назвать счастливым событием.Торжественное венчание в соборе – именно то, что необходимо теперь. Весь светбудет сгорать от любопытства, и это даст ему возможность поговорить о чем-тодругом, кроме ваших приключений. Думаю, три недели – вполне приемлемый срок дляподготовки. – И старая дама, не дожидаясь ответа, закрыла за собой дверь. Послеее ухода Александра судорожно схватилась за спинку кресла и медленноповернулась к улыбающемуся Энтони.

– Боже, она еще более жестока, чем я воображал, заметил онсо смесью искренней любви и раздражения, покачивая головой. – Хок – единственный,кого она не могла заставить повиноваться подобными взглядами. Мой отец, как,впрочем, и отец Джордана смертельно ее боялись. А дед…

– Тони, – с отчаянием перебила Александра, умирая от стыда исмущения, – что я наделала? Я не сознавала, что навлекла позор на семью. Почемувы не сказали, что я слишком много трачу на наряды?

Только сейчас она с беспощадной ясностью поняла, какуюбесцельную, легкомысленную, расточительную жизнь вела.

– Александра!

Девушка безучастно уставилась в веселое лицо Энтони. –Боюсь, вас подвергли беззастенчивому шантажу, бесцеремонным уговорам, играли навашей наивности и сознании вины. Моя бабушка пустила в ход все известные ейсредства, причем без малейших угрызений совести.

Он, ободряюще улыбаясь, протянул руку, и Александра незадумываясь вложила пальцы в его теплую ладонь.

– Она совершенно здорова, вы не подтолкнули нас на путьразорения и, уж конечно, ничем не запятнали имя Таунсендов.

Однако Александра ему не поверила. Слишком многое изсказанного герцогиней приходило в голову ей самой. Вот уже больше года она жилас людьми, принявшими ее в семью, не считавшимися ни с какими расходами, чтобыокружить роскошью, подобающей молодой герцогине, а она? Чем отплатила им она?Сначала Алекс успокаивала себя тем, что вдовствующая герцогиня нуждается в ееобществе, особенно после смерти Джордана. Но последнее время она не частобывала со старой леди; времени, казалось, хватало лишь на то, чтобы помахатьдруг другу, если их экипажи сталкивались на улице, или при встрече на лестнице,когда каждая спешила по своим делам.

– Она правду сказала насчет Марбли? – пробормотала девушка.

– Да.

– Но он ничем не давал знать, что влюблен в меня, какостальные денди. Не понимаю, почему он пытался меня похитить?

– По этому поводу у моей бабушки имеется весьма интереснаятеория, касающаяся маленьких мальчиков и игрушек. Советую как-нибудь спросить унее.

– Пожалуйста, не говорите со мной загадками, – умоляющепрошептала Александра. – Только объясните, что происходит.

Тони вкратце поведал о разговоре с бабкой.

– Дело в том, – закончил он, – что вы слишком неотразимы,желанны и недоступны, а это не доведет до добра ни вас, ни всю семью.

– Какой ужас, – хмыкнула Александра. – Должно быть, вывсе-таки что-то утаили, признавайтесь.

– Позвольте узнать, понравился ли вам лондонский сезон?

– Он именно такой, как вы обещали, – волнующий, необычайноинтересный, и люди такие элегантные, я никогда не видела столько модных карет ифаэтонов и…

Тони затрясся от смеха:

– Вы совсем не умеете лгать.

– Верно.

– В таком случае нам обоим придется говорить правду.Александра нерешительно кивнула, все еще колеблясь.

– Как мне нравится лондонский сезон? – медленно повторилаона, обдумывая ответ. Подобно всем молодым аристократкам, во время сезона онаспала до полудня, завтракала в постели, переодевалась не менее пяти раз на дню,К утренним визитам, променадам в парке, ужинам и балам, поглощавшим еесвободное время. Однако одна неотвязная мысль часто терзала ее среди самыхизысканных: развлечений, в самые веселые мгновения: «И это все? Неужели ничегобольше?»

Не в состоянии взглянуть в глаза Тони, Алекс подошла к окнуи тихо призналась:

– Все это весьма забавно, однако иногда мне кажется, что я постоянноприсутствую на огромной сцене, где каждый играет отведенную ему роль. Я будускучать по Лондону, когда покину его, и стану с нетерпением ждать возвращения,но все-таки чего-то не хватает. Возможно, мне следует найти себе какую-тоработу. Я чувствую себя не на своем месте, хотя еще никогда не была так занята.Надеюсь, я не очень несвязно объясняю?

– Я всегда понимал вас, Александра. Ободренная его мягкимголосом, девушка обернулась и посмотрела Тони в глаза.

– Александр Поуп сказал, что развлечения – это счастье тех,кто не способен мыслить. Я не совсем с ним согласна, но при этом неудовлетворена подобной жизнью. Тони, вы никогда не устаете от бесконечныхбессмысленных увеселений?

– В этом году у меня просто не было на них времени. – Тонишироким жестом обвел комнату и сухо объяснил:

– Знаете, раньше я завидовал Джордану – его домам, землям,богатству. Теперь, когда они мои, я словно получил сокровище, которое весит неменьше тонны, – слишком ценное, чтобы пренебречь, слишком дорогое, чтобывыбросить, слишком тяжелое, чтобы носить. Вы даже не представляете, какразнообразны интересы Джордана и сколько времени уходит на то, чтобысообразить, как лучше управлять тем или другим предприятием. Когда Джордан вдвадцать лет унаследовал титул, владения Таунсендов были достаточно обширны, ноне велики. За семь лет он увеличил капитал вдесятеро. Джордан работал какдемон, но не отказывался от развлечений. Мне и в этом до него далеко.

– Именно поэтому вы не обращаете внимания на дам, которыедоводят меня до безумия, каждый раз расспрашивая о том, куда вы собираетесьпоехать вечером, с тем чтобы они тоже могли быть там?

– Нет, – рассмеялся Тони, – я пренебрегаю ими по тем жепричинам, что вы – своими поклонниками. Польщен, но не заинтересован.

– Неужели ни одна девушка за все эти годы не затронулавашего сердца?

– Одна, – признался Тони усмехаясь.