«Моя любимая…» Эти слова навевали мысли о красивой музыке,об элегантных джентльменах из старых фильмов, которые показывали поздно ночьюпо телевизору… О голосах из другого времени – нежных, мягких, отчетливовыговаривающих каждое слово, – и эти слова звучали словно поцелуи.

Молодой человек, с которым встречалась Дейрдре, тожечертовски обаятелен. Рите не удалось как следует разглядеть его лицо, но темныеволосы и большие глаза она все же успела заметить. К тому же высокий и оченьхорошо, элегантно одетый. Рита видела белые манжеты на его рубашке икрахмальный воротник.

Рита и сама бы не прочь встречаться в саду с таким мужчиной– ему она ни в чем не смогла бы отказать.

Рита не могла толком понять, какие чувства пробудило в нейэто чужое, подсмотренное свидание. Она беззвучно плакала – но это были сладкиеслезы – и знала, что на всю жизнь запомнит ту картину: притихший сад подтемно-сиреневым сумеречным небом, мерцание вечерних звезд и мужской голос, снежностью произносящий слова любви.

А потом… А потом случился весь этот кошмар: монахиниустроили Дейрдре судилище. Они привели ее в комнату отдыха, а остальнымдевочкам велели оставаться в спальне. Но и туда доносилось каждое слово.Дейрдре расплакалась, однако ни в чем не созналась.

– Я сама видела того молодого человека! – сказаласестра Дэниел. – Ты что же, хочешь сказать, что я лгунья?

Потом Дейрдре повели в монастырь, на беседу со старойматерью Бернардой, но и той не удалось добиться успеха.

Когда сестры явились собирать вещи Дейрдре, у Риты защемилосердце. Она видела, как сестра Дэниел достала из коробочки изумрудный кулон,потом долго и пристально его разглядывала. Судя по выражению лица монахини и потому, как она держала кулон, он казался ей дешевой стекляшкой. Рите было больновидеть, как руки сестры Дэниел касаются фамильной реликвии, как срывают свешалок и бесцеремонно запихивают в чемодан халаты и другую одежду Дейрдре.

Вот почему, когда в конце той же недели с сестрой Дэниелстряслась большая беда, Рита не испытала ни малейшей жалости… Разумеется, онане желала старой монахине такой смерти – та задохнулась в запертой комнатеиз-за оставленного без присмотра газового камина, – но чему быть, того неминовать.

К тому же у Риты были другие, более важные, заботы. Вместотого чтобы оплакивать сестру Дэниел, так жестоко поступившую с Дейрдре, онаискала способ связаться с подругой.

В субботу Рита собрала всю мелочь, какая у нее была, и безконца звонила из автомата на первом этаже. Кто-то ведь должен знать домашнийномер Мэйфейров. Они жили на Первой улице, всего в пяти кварталах от дома Риты,однако с таким же успехом могли обитать и на другом конце света. Садовыйквартал и Ирландский канал словно два противоположных полюса. Особняк Мэйфейровсчитался одним из самых шикарных.

А потом Рита отчаянно сцепилась с Сэнди, потому что таназвала Дейрдре сумасшедшей.

– Хочешь знать, что она делала по ночам? – ехидноспросила Сэнди. – Так я тебе расскажу! Когда все засыпали, она сбрасывалаодеяла и извивалась на постели всем телом так, словно ее кто-то целовал! Я этовидела собственными глазами. Рот у нее был открыт, и движения походили на… ну,ты понимаешь, что я имею в виду… в общем, когда делают это… сама знаешь что. Иона действительно испытывала все эти… ощущения… как будто это и вправдупроисходило!

– Заткни свою грязную пасть! – закричала Рита.

Она попыталась ударить Сэнди, но тут вмешались другиедевчонки. Лиз Конклин отвела Риту в сторону и велела успокоиться. А потомсказала, что свидания с тем парнем в саду – пустяки по сравнению с другими,гораздо более ужасными, поступками Дейрдре.

– Это она впустила его, Рита Мей. Я собственнымиглазами видела, как она провожала его наверх, на наш этаж.

Лиз говорила шепотом и все время озиралась по сторонам,словно боялась, что их кто-то подслушивает.

– Я тебе не верю, – отрезала Рита.

– Я не шпионила за Дейрдре, – оправдываласьЛиз. – Я шла в ванную и увидела их вместе в рекреации – менее чем в десятифутах от нашей спальни.

– Как он выглядел? – требовательным тоном спросилаРита, уверенная, что сейчас-то и разоблачит обманщицу – ведь в отличие отлгуньи Лиз она, Рита, его действительно видела.

Однако Лиз верно описала молодого человека: высокий, темныеволосы, очень «видный». А еще добавила, что он все время целовал Дейрдре ичто-то нашептывал ей на ухо.

– Нет, ты только представь, Рита Мей! Открыть все замкии привести его наверх! Дейрдре просто с ума сошла!

Позже, когда за Ритой начал ухаживать Джерри Лониган, онасказала ему:

– Я знаю лишь то, что Дейрдре – самая прекраснаядевчонка, которую я встречала в своей жизни. Поверь мне, по сравнению смонахинями она была просто святой. А когда я думала, что вот-вот свихнусь вэтой дыре, она утешала меня и говорила, что понимает мои чувства. Да ради нее яготова на что угодно!

Но когда Дейрдре действительно потребовалась помощь, Ритаоказалась не в состоянии что-либо сделать.

Через год с небольшим после того случая отроческая жизньРиты закончилась, о чем она не сожалела ни секунды. Рита вышла замуж за ДжерриЛонигана – человека, который был старше ее на двенадцать лет. Однако присущиеДжерри доброта и порядочность выгодно отличали его от всех знакомых Ритепарней. Да и зарабатывал он неплохо: старейшая в их приходе похоронная контора«Лониган и сыновья» обеспечивала семье приличный доход.

Именно Джерри и сообщил Рите новости о Дейрдре – о том, чтота беременна, а отец ребенка погиб в автомобильной катастрофе. И о том, чтотетки – эти злобные полусумасшедшие сестры Мэйфейр – заставляют Дейрдреотказаться от ребенка.

Рита не раз кружила возле дома Дейрдре в надежде встретитьсяс подругой. Она должна была повидать ее, но Джерри был против и упорноотговаривал ее от визита в особняк Мэйфейров:

– С чего ты вбила себе в голову, что сможешь ей помочь?Ведь тебе прекрасно известно, что ее тетка, мисс Карлотта, – адвокат. И ужона-то найдет способ укротить Дейрдре, если та не захочет отдать ребенка.

– Рита, такие штучки уже происходили очень многораз, – поддерживал сына Рэд Лониган. – Дейрдре либо подпишет бумаги,либо окажется в сумасшедшем доме. К тому же и отец Лафферти приложил руку кэтому делу. А уж если и есть в церкви Святого Альфонса священник, которому ядоверяю, так это Тим Лафферти.

И тем не менее Рита не отказалась от своего намерения.