Когда умерла старая мисс Белл, Мэйфейры, как всегда,обратились к «Лонигану и сыновьям». Возможно, мисс Карл даже не помнила остычке с невесткой владельца похоронного бюро. На церемонию съехалисьродственники со всех концов страны, но Дейрдре среди них не было.

Рэд Лониган терпеть не мог старое Лафайеттское кладбище, гдена каждом шагу попадались полуразрушенные от времени могилы, в глубине которыхвиднелись сгнившие гробы и даже кости. После каждой церемонии похорон на этомкладбище он чувствовал себя совершенно больным и разбитым.

– Но Мэйфейры хоронят здесь своих покойников с тысячавосемьсот шестьдесят первого года, – говорил он. – И можете мнеповерить, за своим склепом они следят как полагается – в этом им следует отдатьдолжное. Каждый год красят литую чугунную решетку. А когда приезжают туристы,им прежде всего показывают, конечно же, усыпальницу Мэйфейров. Там ведь лежитне одно поколение, даже младенцы. Сколько имен высечено на надгробных камнях современ Гражданской войны! Жаль, что остальная часть кладбища в столь плачевномсостоянии. Ходят разговоры, что не сегодня завтра его вообще сровняют с землей.

Но разговоры утихли, а Лафайеттское кладбище осталось внеприкосновенности. Слишком уж оно было привлекательным для туристов. Да иобитатели Садового квартала любили это кладбище. Вот почему вместоокончательного разрушения его привели в относительный порядок: убрали мусор,отремонтировали и заново побелили стены и посадили новые деревья магнолии. Новсе равно здесь оставалось достаточно ветхих могил для любителей поглазеть начеловеческие кости. Как-никак кладбище было «историческим памятником».

Однажды Рэд привел сюда Риту, чтобы показать ей могилы тех,кого унесла эпидемия желтой лихорадки. На надгробных табличках она увиделадлинные списки имен: в течение нескольких дней эпидемия уносила целые семьи,люди умирали друг за другом. Лониган показал невестке и усыпальницу Мэйфейров –внушительное сооружение, внутри которого находились двенадцать больших –величиной с печь – склепов. По периметру тянулась узкая полоса травы,окаймленная невысокой чугунной оградой. Две мраморные вазы на ступеньке возлевхода были заполнены великолепными свежесрезанными лилиями, гладиолусами имножеством других цветов.

– А они действительно следят за своейусыпальницей, – восхищенно сказала Рита.

Рэд Лониган тоже смотрел на цветы. Но молчал – словнозадумался о чем-то. Через какое-то время он откашлялся и, указывая на табличкис именами, назвал тех из усопших Мэйфейров, кого знал лично.

– Здесь лежит Анта Мария, умерла в тысяча девятьсотсорок первом году. Это, как ты понимаешь, мать Дейрдре.

– Та, что упала из окна, – уточнила Рита.

Но Рэд снова никак не отреагировал на ее слова.

– Смотри, а здесь покоится Стелла Луиза, умершая втысяча девятьсот двадцать девятом году. Мать Анты. Там, поодаль, – ее братЛайонел, его похоронили в том же году. После того как он застрелил Стеллу,оставшиеся дни жизни ему пришлось провести в смирительной рубашке.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что он застрелилсобственную сестру? – удивилась Рита.

– Именно так все и было, – ответил Рэд.

Потом он стал рассказывать о тех, кто умер раньше.

– Гляди, там лежит мисс Мэри-Бет, мать Стеллы и нынездравствующей мисс Карл. Мисс Милли на самом деле является дочерью РемиМэйфейра. Он приходился дядей мисс Карл и умер на Первой улице, но это было ещедо моего рождения. Зато я помню Джулиена Мэйфейра. Он принадлежал к числу тех,кого принято называть незабвенными. До самого дня своей смерти Джулиенпревосходно выглядел… Так же как и его сын Кортланд, который скончался в тотсамый год, когда Дейрдре родила ребенка. Кортланда, однако, хоронил не я – он ссемьей жил в Метэри. Говорили, что его доконала вся эта возня вокруг ребенка.Как бы то ни было, он прожил целых восемьдесят лет… Мисс Белл – старшая сестрамисс Карл. А вот мисс Нэнси – сестра Анты. Помяни мое слово, следующим здесьпоявится имя мисс Милли.

Риту мало интересовали обладатели всех этих имен. Она думалао Дейрдре: вспоминала, как в те давние дни они сидели рядышком в спальне школыСвятой Розы, рассматривая изумрудный кулон. Дейрдре тогда сказала, что онперешел к ней от Стеллы и Анты.

Она рассказала об этом Рэду, но тот не удивился, а лишькивнул и прибавил, что еще раньше изумрудный кулон принадлежал мисс Мэри-Бет, адо нее – мисс Кэтрин, которая и построила этот дом на Первой улице. Однако Рэдуне довелось встречаться с ней. Первым из Мэйфейров, кого он знал лично, былДжулиен.

– Я давно обратила внимание на одну странность, –заметила Рита. – В этой семье все без исключения женщины носят фамилиюМэйфейр. Почему же они не брали фамилии своих мужей?

– Нельзя, – коротко ответил Рэд. – Если быони это сделали, то не получили бы ни цента из капитала Мэйфейров. Так былозаведено очень давно. Чтобы иметь доступ к деньгам Мэйфейров, нужно носить этуфамилию. Кортланд Мэйфейр досконально разбирался во всем этом. Он был оченьзнающим и дотошным адвокатом и никогда не работал ни на кого, кроме семейногоклана. Помню, он однажды сказал мне, что таковы условия наследования.

Рэд снова пристально уставился на цветы.

– Почему тебя так заинтересовали эти вазы? –спросила Рита.

– Да так, есть одно давнее предание, связанное сними, – ответил Рэд. – Будто бы эти вазы никогда не бывают пустыми.

– А разве не мисс Карлотта отдает распоряжение, чтобытуда поставили свежие цветы? – удивилась Рита.

– Не знаю, по чьему распоряжению, но кто-то постоянноследит за этим.

Рэд вновь погрузился в привычное молчание. То, что онрассказал Рите, было лишь малой крупицей известных ему фактов, но об остальномон никогда и никому словом не обмолвился.

Когда через год после разговора на кладбище Рэд Лониганумер, у Риты было такое чувство, будто она потеряла родного отца. Правда,горечь утраты соседствовала в ее душе с самым заурядным любопытством: сколькоже тайн унес с собой в могилу этот старик? Свекор был всегда очень добр к Рите.После смерти отца Джерри изменился. Всякий раз, когда ему приходилось иметьдело со старыми семейными кланами, он становился нервозным.

Дейрдре вернулась домой в 1976 году. Говорили, что послемножества сеансов шоковой терапии она начисто потеряла разум и превратилась вживую, но безучастную ко всему куклу.

Отец Мэттингли, бывший приходский священник, навещал ее, апосле рассказал Джерри, что мозг Дейрдре совершенно разрушен и теперь она неболее разумна, чем младенец или впавшая в детство старуха.