Посмотрев прогноз, Алекс назначил восхождение на Казбек на будущую ночь: ожидалась перемена погоды. А пока буря не уставала, трепала палатки, и кое у кого уже сломались дуги. Из-за мокрых вещей холод пронизывал до костей.

Тем заманчивее была кухня, всегда полная сюрпризов. Накануне вечером, когда Маша пила васильковый чай, ей наперебой предлагали разные яства — ведь восходители не забирают с собой оставшуюся еду, все это лишний вес. Этим утром вновь предлагалось целое меню от альпинистов, которые запаслись собственным поваром. Он готовил им снедь в таком количестве, которое альпинисты осилить не могли. А поскольку котлы нужно было мыть сразу, чтобы вскоре готовить опять, то повару понадобилась помощь по освобождению котлов от пищи. Так что с утра, не успели Глеб с Машей и их попутчики еще включить горелку, как им представился большой выбор: хочешь — кашу доедай, хочешь — свежие макароны от одной команды или овсянку с изюмом от другой, причем половины огромной кастрюли хватало на всю команду Алекса. И хлеб у людей остался, и куча всякой снеди.

Довольные тем, что и готовить не пришлось, Маша, Глеб и вся остальная компания сытно позавтракали, выпили чаю, а затем Алекс шутя поинтересовался у угощающей стороны:

— А что у нас на обед?

— Вот заразы! — рассмеялись они. — Надо напомнить вам сказку про сороку-белобоку.

После завтрака, когда наконец перестало мести и даже чуть-чуть выглянуло солнце, все кинулись сушить спальники, развешивая их на палатках. Маша с Глебом вытирали мокрое насквозь дно палатки, карематы, сушили все, что за ночь промокло, выветривали как могли.

Погода только слегка успокоилась, и отличного прогноза на ближайшие дни не было. Торчать здесь в ожидании идеальной погоды никому не хотелось, вот и решили окончательно: идти в ночь, а точнее, в два часа ночи. А там — как погода пустит, как карта ляжет.

В полдень Алекс собрал всех на кухне, чтобы показать, как пользоваться снаряжением, и убедиться, что у всех есть все необходимое, исправное и подходящее для этого восхождения. Грузины ругались:

— Зачэм тут это делаешь? А если все будут тут с кошками?

Извинились, пообещали скоро уйти, а тут и повар основательной команды пришла готовить обед.

— Вы ж смотрите, только без мяса, а то у нас половина вегетарианцы, — подшучивал над ней Алекс.

— Ишь ты, — отвечала девушка, — дай вам палец, вы и руку откусите!

Шутки шутками, а днем Маша с Глебом и вся их компания снова не успели приготовить еду — им досталось вдоволь горохового, прямо-таки ресторанного супа и пюре с рыбой и оливками. Они сытно поели, с трудом освободили кастрюли. Вняв намекам относительно сороки-белобоки, Маша решила вымыть две большие кастрюли, которые они освободили. В этих условиях такое действие было равносильно подвигу: вода только в виде снега, никакого места, где можно мыть, кроме заснеженной горы. Правда, Маше выдали мочалку и капнули на нее средство для посуды. Маша плеснула растопленной воды — совсем чуть, потому что у них имелись только две малюсенькие кастрюльки, в которых они топили снег для чая и готовили, — и пошла на мороз. Как только она вынесла посуду и принялась тереть, вода моментально стала ледяной. И тут на пороге здания метеостанции появился Черный Плащ и сказал:

— Кирасавица, хочешь помогу?

Роль Черного Плаща досталась плотному грузину в перекошенной шапке.

— Не надо, — отмахнулась Маша, а руки тем временем коченели, посуда вся в мыле, но как ее полоскать?

Черный Плащ настаивал:

— Давай помогу!

«Эх, — подумала Маша, — почему бы и нет?»

— Давайте! — ответила она. — А чем вы можете помочь?

— Сейчас принесу тебе воды.

«Ну и отлично!» — решила Маша. Зачем отказываться от помощи, когда она нужна? А то высшие силы решат, что она не принимает помощь, и передумают помогать!

Какое-то время Маша еще терла оледеневшими пальцами приставший жир, и тут в самом деле появился Он, с чайником теплой воды, и Маша с наслаждением опустила замерзшие руки в кастрюлю с теплой водой, перебегающей волшебной струей из чайника, быстро все прополоскала и отнесла в помещение, пространно благодаря на ходу спасителя и получая уверение в том, что она «кирасавица», что было тем более приятно, когда ты уже бог знает сколько дней, которым потерян и счет, не мыт, не снимаешь шапку даже в помещении, потому что волосы невозможно сальные, на тебе мешковатые мужские штаны и две куртки, у тебя посиневший от холода нос и выживание во взгляде.

Оставшуюся часть дня — начиная с пяти часов — все спали, потому что ночью предстояло восхождение, на которое нужны были силы. Но заснуть Маша не смогла и валялась в холодной палатке, мучительно пытаясь призвать сон. Ее мучили судороги — знающие люди говорили, что это один из симптомов горняшки[11]. До сих пор Маша в основном чувствовала себя хорошо, только казалось, что воздуха, как ни вдыхай, все мало, и она все время уставала и восстанавливала дыхание, преодолевая даже небольшие расстояния. Глеб же сразу почувствовал головную боль, едва они поднялись на метеостанцию, и принимал медикаменты.

Только к полуночи Маша согрелась под боком у Глеба и уснула, а в час уже был подъем.

День десятый

Маша и Глеб спали уже одетыми для восхождения, поэтому после подъема оставалось только обуться. Маша смертельно хотела спать, ведь она едва уснула, и сейчас с трудом воспринимала происходящее.

Они выбрались из своей заметенной снегом берлоги — и обалдели от красоты! Будто инопланетная космическая станция на краю мира приветствовала своих гостей. Буря поутихла, но ветер был еще ощутимый. Небо расчистилось и открыло все звезды, созерцать которые не мешало ничто — ни здания, ни яркие огни. С налобным фонарем, не до конца проснувшаяся, Маша пошла к зданию метеостанции. Светоотражающие элементы светились во мраке, очерчивая ночные палатки-призраки и озаряя этими огоньками все пространство перед метеостанцией куда ни глянь. Фантомный палаточный город, пригрезившийся в полудреме при выходе в открытый космос. Все это было как продолжение сна, другое, чем все то, что Маша когда-либо знала в жизни, чем все привычное, обыденное, ежедневное. Снежный, горный, дикий, звездный ночной сон, с собственными сюжетами и обитателями-безумцами.

Внутри станции в этот час Маша ожидала застать пустоту и затишье, однако там было людно так же, как днем, только атмосфера была совсем другая — как перед праздником или перед битвой: все несколько взбудоражены, насторожены, в процессе сонастройки — друг с другом, с погодой, с самими собой. Многие готовились и плотно завтракали, чтобы набраться энергии для восхождения на Казбек. Столы были накрыты почти празднично — по крайней мере, для этого места, куда от цивилизации еще нужно добраться с большими усилиями и куда не особенно дотащишь богатые разносолы. Здесь были шоколадная паста, масло, лаваши, чай с сахаром, мед — словом, побольше углеводов.