— Все это очень интересно, — после паузы произнесСильвестр. — Но, по‑моему, это в лучшем случае потянет на сокрытиенайденного клада. Только, похоже, история с кольцом не имеет отношения кубийствам. Особенно — к убийству Ирины Аршанской.

— Это еще почему? — удивился Стас. Сильвестр пожалплечами.

Я попробую объяснить. Странно, если он убил жену из‑закольца и при этом не избавился ни от самого кольца, ни от фотографий. Но делодаже не в этом. На месте убийства Аршанской оставлены вещи, составляющие своегорода послание. Декабрьский номер журнала «Блеск», елочная игрушка и шприц,который должен был сразу навести на мысль об убийстве. «Человек, который идетна самое страшное преступление, чтобы завладеть ценным предметом, не будетустраивать из преступления спектакль. Так что кольцо здесь скорее всего ни причем. Так, любопытная история, которая вполне может стать сюжетом для детектива.Не более того. Но вас, Стас, я поздравляю — версию вы отработали».

— Я бы не торопился с выводами. Есть еще однообстоятельство, о котором я не успел рассказать. Помните наш давнишний разговорпо поводу уборщицы Зинаиды?

— Как не помнить, — откликнулся Сильвестр. —Вы намеревались побеседовать с ней по поводу семьи Аршанских, но с тех пор —молчок. Я решил, что результатов нет.

— Кое‑какие есть. Эта Зинаида долгосопротивлялась, но в итоге выдала такую историю. Она утверждает, что за день доубийства слышала, как Аршанские ссорились из‑за какого‑то кольца.По ее словам, Ирина уговаривала мужа показать кольцо ювелиру, а тот говорил,что из‑за этого у них будут неприятности. Они разговаривали на повышенныхтонах, особо не стесняясь в выражениях. Зинаида сказала следователю, чтоАршанский даже угрожал жене — дескать, попробуй только тронуть кольцо —пожалеешь. Так что я бы не стал сбрасывать нашего актера со счетов.

Да, это несколько меняет дело, — задумчиво произнесСильвестр, когда Стас закончил рассказ. — В принципе, показания уборщицысогласуются с тем, что вам сказал Аршанский, но мы не можем проверитьистинность его слов. А вдруг все то, что было обнаружено на месте убийства, какраз и должно навести нас на мысль, что здесь постарался актер? — прибавилон после небольшой паузы. — Вот что, лейтенант. Предлагаю вам, как вывыражаетесь, потрясти господина Аршанского — возможно, выплывет что‑нибудьинтересное. А мне надо подумать.

— Не знаю, о чем тут думать. Мне кажется, все скоропрояснится. Муж убил жену из‑за денег — и немалых. Кроме того, в ночномклубе он застукал ее с любовником. А Белоярова… Она вполне могла статьсвидетельницей каких‑нибудь разборок в семье — незадолго до убийстваАршанской приезжала к ней в гости. Допускаю, что ваша главная редакторша зналао ценной находке и была посвящена в детали. Может быть, обещала помочь оценитьи продать антикварную вещь? Вы в курсе, что она несколько лет жила за границейс одним миллионером отечественного розлива? По фамилии Веревкин. Оброслаполезными связями, и вообще была дамой не промах…

— Ну, ладно, Стас. Чего крутить? Мы свои люди…

— Что такое? — насторожился тот и посмотрел наСильвестра очень внимательно. — Вы что, знаете, кто убийца?

— Что вы, Стас, — возразила Майя. — Босс бынам сразу…

Она прервала сама себя на полуслове и тоже посмотрела наСильвестра внимательно. У того на лице появилась кислая мина.

— Нет, вы действительно знаете?!

— У меня нет ни одного доказательства.

— И это не Аршанский? — на всякий случай спросилстарший лейтенант.

— Нет. Аршанский — причина, мотив. А убийца работает вредакции журнала «Блеск».

Майя с удовлетворением подлила всем чаю. Зато Половцев,кажется, рассердился.

— И давно вы знаете?

— Ну… Подозрения у меня возникли давно. Сначала одно,потом второе…

— И вы совершенно уверены?

— Что вы, как ребенок? Совершенно — не совершенно.Уверен может быть только тот, кто все видел своими глазами. Впрочем, да — ясовершенно уверен. Но на всякий случай мне нужна фотография одной женщины. Иеще мне нужно, чтобы вы, Стас, во второй раз поговорили с теми девочками‑фанатками,которых Майя засекла на кладбище.

— И что я у них буду спрашивать? — с подозрениемспросил тот.

— Я вам скажу, что спрашивать, когда вы соберетесьехать.

— Нет, сначала говорите, кто убийца!

— Да, пожалуйста, босс, скажите, — простоналаМайя. — Иначе я просто… просто лопну.

— Перестаньте, — осадил ее Половцев. — Этоведь не игра какая‑нибудь. У нас тут три тяжких преступления плюспохищение. Слава Богу, окончившееся вашим легким испугом.

— Не нужно делать из меня дурочку, — огрызнуласьМайя. — И вообще… У вас странное чувство благодарности. Вы хотели, чтобыбосс нашел убийцу. И вот — он заявляет, что нашел, а вы как будто не рады.

— Чему мне радоваться, когда он доказать этого неможет!

— Если поможете, то смогу, — откликнулсяСильвестр. — Достаньте фотографию, и я расскажу вам, что нужнопредпринять, чтобы получить неопровержимые доказательства.

— Вы сегодня очень странно выглядите, — заметилМилованов, остановившись напротив Люси Антиповой. После их совместныхприключений на вечеринке он относился к ней покровительственно. Впрочем,мужчине такого роста и комплекции вообще легко было покровительствоватьмаленьким тощим девушкам. — Напоминаете пациента, сидящего в очереди кдантисту. Что вас так испугало?

— Ничего, — еще больше испугалась Люся ипридвинулась поближе к своему столу. Ей очень не хотелось, чтобы сегодня на нееобращали слишком много внимания. — Я просто неважно себя чувствую.

— Никогда не врите старшим, — назидательно сказалфотограф. — Или научитесь врать, как полагается. Женщина, не умеющаяобмануть мужчину, обречена на скучную и однообразную жизнь. Вот, возьмите этотдиск и передайте его Полусветову, когда он соизволит явиться на работу.

Как только Милованов вышел, Люся поднялась на ноги ипрошлась по приемной, ломая руки, как героиня какой‑нибудьдушераздирающей пьесы. То, из‑за чего она так нервничала, лежало вверхнем ящике ее стола, запертое на ключ.

Чтобы хоть как‑то успокоиться, она решила зайти втуалет и умыться холодной водой. Обычно ей это помогало в критическихситуациях. Мир сразу становился немного более дружелюбным. Она вышла в коридори двинулась по ковровой дорожке, которая сегодня показалась ей бесконечной. Задверью кабинета Яковкина ненатурально хохотала какая‑то женщина, в холлеЗинаида протирала окно, используя какое‑то вонючее средство. На голове еебыл платок, концы которого, завязанные на лбу, торчали в разные стороны, какмаленькие уши.