На несколько секунд в «компашнике» воцарилось изумленное молчание.

Когда гидлинги торгуются всерьез, то обычно называют цену раз в десять меньше той, которую реально готовы заплатить. И все равно это будет меньше истинной цены.

Кассид сомкнул отяжелевшие веки, больше не в состоянии пялиться на собеседников. Визуально общаться можно и по лоцману, а так – сил уже нет. Однако, что-то с гидлингами идет не так. Нехорошее ощущение, что он напрасно привлек их к решению своих проблем, после заявления Тимбса усилилось. После такого заявления ставки возросли неизмеримо, и правила игры могут поменяться в любой момент. При таких ставках, бывает, предают даже те, кого знаешь давно и в чьей надежности до сих пор сомневаться не приходилось. А что уж говорить о гидлингах, этих скользких тварях?

Не только он это отлично понимал – экипаж Алайн тоже не страдал отсутствием сообразительности. Тут же состоялся обмен репликами по лоцману, не предназначенный для ушей гидлинга:

«Кассид? Согласен за рейс в систему Призрака отдать пятьдесят процентов прибыли от пушки?».

«Как хочешь, девочка… Если бы ты попросила все мое состояние, я бы тоже согласился. Я… неважно сейчас соображаю… Прокрути гидлингу запись, а я вырубаюсь, детали сможете обсудить и без меня…»

«Договорились, дядюшка Кассид. Меня тревожит твое состояние. Можно подумать, что ты не спал несколько суток, судя по жизненным показаниям датчиков твоего лоцмана. Или о чем-то ты мне все-таки не рассказал, а? Только прошу тебя, не считай меня жестокосердной. Не хочу бросить тень на себя и своих ребят, и не хочу оставлять тебя с этим поганцем-гидлингом, лучше я сама тебе помогу. Но ведь и о финансовой стороне дела я тоже обязана позаботиться, разве нет?»

«Ты права. До выхода из гипера попрошу меня не будить, я очень устал…».

Выполняя желание Кассида, кресло под ним развернулось, спинка опустилась, образовался вполне комфортный лежак. Топать в отведенную каюту у него не было ни сил, ни желания. Абсолютно.

– Эй, человеки, а вам не кажется, что обсуждать дела по сети в моем присутствии несколько невежливо? – возмущенно встрял гидлинг, смекнув, почему затянулось молчание. – Кассид, я жду ответа!

– Сперва посмотри запись, а то вдруг еще передумаешь, – весьма недружелюбно посоветовал Череп.

– А я что требую?! – завопил гидлинг. – За идиота меня держите? Я не позволю так с собой обращаться! Я…

Свет в компашнике погас. Центральная голосфера раздулась и заполнила собой весь объем отсека, поглотив присутствующих. И развернулась картина, заснятая Кассидом на орбите Полтергейста.

Ягу возбужденно фыркнул, Череп нервно сощурился. Да, в отличие от гидлинга они уже видели запись, и все же картинка боевого корабля неизвестной цивилизации снова пробрала до печенок, внушая оторопь и почтение.

У Тимбса же буквально отвисла челюсть. Вместе с ушами.

Алайн с усмешкой осмотрела всех своих компаньонов, остановила взгляд на гидлинге:

– Что ж, так тому и быть, я склонна принять предложение Кассида. А как ты, Тимбс?

Гидлинг издал странный придушенный писк, вжавшись в кресло всем тельцем. Его бил озноб. Похоже, увиденное ввергло обезьянина в глубокую панику.

Ягу сокрушенно вздохнул и попытался привести гидлинга в чувство верным способом – напоминанием о финансовой стороне дела:

– Считаю нужным добавить, Тимбс, что по ходу дела в системе Призрака ты можешь и сам обзавестись артефактами, прибылью с которых делиться с Кассидом не придется. А нам и в самом деле еще один корабль помехой не будет. Так как?

– Мертвецам не нужна прибыль, – прошипел гидлинг, глядя расширенными от ужаса глазами на нависший над ним в черноте космоса крейсер иноров. – Кассид! Никаких сделок! Кассид! Кассид?!

Кассид спал. Сейчас его не пробудил бы и гром пушек. А уж вопли гидлинга ему и вовсе были безразличны.

Первым в лабораторию проник Цун – массивная фигура в боевом скафандре, с оружием на изготовку. Сразу за ним вошла Зайда, оглядывая все пространство цепким настороженным взглядом. Затем зашли Семик и Лайнус.

По всем ощущениям тавеллианца, опасаться здесь было некого.

В лаборатории их ждали только мертвые.

И все же Лайнус внимательно изучил все помещение лаборатории, сканируя пространство как лоцманом, так и собственными чувствами. Большой, хорошо освещенный зал, масса незнакомого оборудования, лабораторные столы, оснащенные вычислительными блоками, разнообразные инструменты. Значительная часть зала отгорожена от общего пространства толстым прозрачным экраном из пластика, за ним почти то же самое, что и снаружи – оборудование, назначение которого ясно только посвященным. Но кое-что любопытное за экраном все же было – массивное полупрозрачное нечто, по форме напоминающее саркофаг, в которых древние цивилизации хоронили своих царей. Излучение, исходившее от этого саркофага, было слабым, едва ощутимым, но… живым? Таким же живым, как излучение от охранявших коридор призраков, только что пропустивших по какой-то непонятой причине. С этим стоит разобраться как можно быстрее, но пока у тавеллианца не было никаких догадок, по какой причине это произошло, и что от этого можно было ожидать в ближайшем будущем.

Остальные помещения лаборатории, входы в которые виднелись через неравные промежутки вдоль внешней стены, его не заинтересовали – по остаточным эманациям обитавших здесь существ можно было угадать, что в некоторых они жили, а в других хранили имущество.

Лайнус спокойно обогнул мрачного пехотинца, на котором лица не было от увиденной картины, прошел между лабораторными столами и остановился возле группы переплетенных тел на полу, щурясь и заслоняясь от льющего с потолка света ладонью – после мрака туннелей, которые им пришлось преодолеть, освещение лаборатории казалось излишне ярким. Он едва прикасался своими чувствами к посмертной ауре, витавшей над мертвыми – ауре жуткой боли и невероятного страдания. Диагноз и так был ясен.

Зайда остановилась рядом с непроницаемым видом, но тавеллианец почувствовал ее изумление. И ее холодный гнев. Она уставилась на тела саламандр, валявшихся на полу. Обнаженная серо-зеленая кожа, тонкие конечности, непропорционально большие головы. Безносое лицо одного из саламандр оказалось прямо возле ее ботинок, круглые темно-красные глаза инора без всякого выражения смотрели в потолок. На лбу чужака слабо светился голубоватый ромб. Самое странное – среди тел саламандр валялось множество обычных детских игрушек.

– Лайнус, ты никого здесь… не чувствуешь, а? – настороженно поинтересовался капитан Семик, на всякий случай держась позади тавеллианца.

– Если ты о Лимсее, то его здесь нет.

– Но он мог оставить какие-нибудь ловушки, – проворчал особист. – Хотя, времени на это, скорее всего, у него уже не было. Если только заранее не продумал…

– Саламандры, – обронила наконец бикаэлка, по прежнему не спуская взгляда с тел на полу. – Так это правда. Вы сумели заинтересовать самих саламандр.