Тут, как сказал однажды Иисус, по себе знавший цену этим словам: «…Кому мало прощается, тот мало любит» (Лк.7:47). Принцип же справедливости в этой истории, повторюсь, полностью восторжествовал, реализовавшись через закон сеяния и жатвы. Причем, реализовавшись через этот закон, а не через внешний суд, принцип справедливости привел не только к возмездию за содеянное, но и к полному преображению и возрождению «подсудимого».

А это уже есть торжество любви, то есть — самого Бога, поскольку Бог возвещения Иисуса, это Бог, Который Есть Любовь! Вот — настоящий Божественный суд, завершающийся подлинным торжеством Бога, торжеством Абсолютной Любви, а не массовыми однотипными приговорами к вечным мукам!

Причем, даже забавно было бы спросить сторонников идеи вечных мук, где и какую «справедливость» они находят в ситуации, когда абсолютно разным людям, прожившим абсолютно разные жизни и совершившим очень разные поступки, всем выносится один и тот же приговор? Причем приговор не одинаково ко всем милостивый (чего логично было бы ожидать от Бога, который есть любовь), а приговор одинаково карательный, приговор одинаково-максимальной, несуразной тяжести наказания!..

Представьте себе обычного земного судью, который в один день судил насильника и убийцу, затем мелкого воришку, а затем — примерного во всем гражданина, но, скажем, нарушившего правила парковки своего авто. И вот всех этих троих этот судья одинаково приговорил… к смертной казни, поскольку они все оказались виновны.

Вы в этом случае точно скажете, что его суд — это великолепный образец божественно-справедливого суда? Или, «что позволено Юпитеру, то не позволено быку»? Если человек-судья всех подсудимых будет одинаково к «высшей мере» приговаривать, это — авторитарный произвол и несправедливость в ее худшем виде, а если то же самое будет делать судья-Бог, то — все прекрасно и «торжество высшей справедливости»?!.

Поэтому, конечно же, не было в учении и возвещении Иисуса никаких «вечных мук». Да и какие «вечные муки» мог возвещать тот, кто возвестил Бога, как Абсолютную Любовь? Выше я уже рассуждал на эту тему, но давайте задумаемся еще раз: что Богу, Который Есть Любовь самому-то делать с этими муками? Ведь это будут муки его любимых созданий, а знать о муках своих любимых, созерцать их и не мучиться от со-страдания к ним — попросту невозможно…

К тому же, у любящего Бога, обладающего всемогуществом, тут еще проблем добавляется: к мучениям со-страдания, неизбежно добавятся и муки понимания, что ты, откликаясь на обращенные к тебе же вопли и мольбы о пощаде, мог бы в одно мгновение все эти муки прекратить — ты же всемогущий Бог! — но ты этого не делаешь… Мучителен ли этот нескончаемый внутренний раздрай между тобою придуманными принципами, и твоей сущностью любви? Еще бы!

В качестве разрешения проблемы этого мучительного внутреннего Божественного конфликта, можно, конечно, предположить, что Бог просто разлюбит тех недостойных, кого он к этим мукам приговорил. Поступит, то есть, так же, как это частенько бывает у людей: любили-любили, а потом разлюбили, и позабыли…

Что ж, вариант понятный, житейский. Но, вот «беда»: любовь разлюбить не может в принципе! Не может, поскольку для этого ей придется перестать быть любовью. А Богу, Который Есть Любовь придется превратиться в Бога, Который Был Любовь, а с этим возникают явные логические трудности: Бог — это, по определению, всегда Тот, Кто ЕСТЬ, и никогда «тот, кто был»! Так что, с наметившимся было житейским вариантом выхода из того тупика, в который заводит нас идея «вечных мук», выхода, в виде «разлюбил — позабыл!», ничего, увы, не получается…

А что же тогда получается? А вот это и получается, что вечные страдания мучающихся в аду, погрузят Бога в неизбежное вечное же со-страдание, и все бытие превратится в сплошную вечную муку: в аду будут «просто» вечно мучиться от безысходного страдания, а в раю будут вечно мучиться от безысходного же со-страдания! Нечего сказать, веселая перспектива вырисовывается из приложения идеи вечных мук к образу Бога в возвещении Иисуса — Бога, Который Есть Любовь…

Кстати, именно о такой перспективе идет речь в известной притче о богаче и Лазаре, на которую так любят ссылаться христиане в своих доводах в пользу вечных мук. Притча эта записана в Евангелии от Луки, 16:19–31, и там есть, в частности такие слова: «…Между нами и вами утверждена великая пропасть, так что, хотящие перейти отсюда к вам не могут, так же и оттуда к нам не переходят». Слова эти вложены в уста Авраама, представляющего население рая, и обращены к богачу, мучающемуся в аду и пытающемуся оттуда воззвать к милосердию Авраама, дабы хоть чуточку свои мучения облегчить.

И что же мы видим в этих словах Авраама? Мы видим, что, несмотря на то, что лично сам Авраам категорически отказался хоть как-то помочь богачу, тем не менее, в раю есть «хотящие перейти отсюда к вам». Обратите внимание — эти «хотящие» хотят перейти именно из рая в ад, а не наоборот! Зачем?!.

Надо полагать, не из мазохистских устремлений поменять свое райское блаженство на адские муки, а из того самого сострадания, с мольбой о проявлении которого вопиет бывший богач к Аврааму. И Авраам говорит, что среди райских кущей есть-таки те, кто (в отличие, может быть, от него самого) действительно испытывает сострадание к мученикам ада, и хотят им как-то помочь.

То есть, согласно этой притче, как минимум некоторая часть обитателей рая не только прекрасно осведомлена о муках тех, кто находится в аду, но и испытывает к ним сострадание, то есть — страдает вместе с ними! И это их страдание сострадания, несомненно, только усиливается тем, что как-либо проявлять свое сострадание им запрещено — та «великая пропасть», что «утверждена» между раем и адом, является для сострадальцев непреодолимой преградой.

А ведь сопереживать страдающему, очень хотеть хоть чем-то, хоть как-то облегчить его страдания и понимать, что тебе это запрещено(!) и ты ничего не можешь сделать — это и очень обидно, и очень больно, и очень унизительно! И весь этот букет ощущений называется «блаженством в раю»?! М-да…

Причем, если этот букет ощущений испытывают даже оказавшиеся в раю люди, с их несовершенной любовью, то снова зададимся вопросом: что же должен испытывать тот Бог, который предстает перед нами в возвещении Иисуса — Бог, Который Есть Сама Любовь?! Для Бога возвещения Иисуса, для Бога, который всегда — ныне и присно, и во веки веков! — является Любовью, мучения тех, кого он не может перестать любить в силу самой