в этом плане, можно и впрямь уподобить «богам», что-де и сделал автор текста Псалма…

Однако, неужели автор Псалма, если он и впрямь употребил слово «боги» вовсе не в прямом его значении, не понимал, что такого рода словоупотребление, да еще и вложенное в уста самого Бога, выглядит, мягко говоря, странно, и может попросту вызвать «соблазн» принять его, как говорится, за чистую монету? Зачем ему могла понадобиться столь неоднозначная и опасная словесная эквилибристика — называть судей, — «всего-то лишь»! — богами?

Так, может быть, автор Псалма, все ж таки, вовсе не в образно-переносном смысле употребил здесь слово «боги», а в самом, что ни на есть, прямом? Во всяком случае, давайте посмотрим, как сам Иисус понимал это слово в этом Псалме, и на его понимание и сориентируемся!

Судите сами: Иисус цитирует этот Псалом толпе, разъяренной вовсе не разговорами на тему судей, а его словами о полном единстве с Богом, словами: «Я и Отец — одно». Тучи сгущались вовсе не вокруг темы судей и судейства, а вокруг недопустимого, с точки зрения собравшихся, заявления Иисуса о его единстве с Богом, и поэтому вполне логично сделать вывод, что именно по этой теме Иисус и высказался, процитировав слова: «Я сказал, вы — боги».

И если бы он понимал эту фразу из 81 Псалма, так же, как понимают ее христианские богословы — как иносказательное указание на неких «судей», — то с чего бы он вообще стал приводить именно ее в той конкретной ситуации? Просто с целью дать толпе, уже схватившейся за каменья, некий полупрозрачный, завуалированный намек на то, что надо судить «хорошо», а не «плохо»? Но, во-первых, вряд ли та конкретная ситуация была самым подходящим моментом для завуалированных намеков, а во-вторых, толпа и так была уверена, что судит она Иисуса, за его богохульство, очень даже хорошо и справедливо и ни в каких намеках на сей счет не нуждалась.

К тому же, Иисус не ограничился одним лишь цитированием, но дал и свое толкование приведенной им цитаты — толкование, недвусмысленно указывающее на его именно буквальное понимание слов: «Я сказал, вы — боги»! И вот почему.

Обратим внимание, прежде всего на то, что процитировал эти слова Иисус не просто в некоем отвлеченном богословском диспуте, а в ситуации прямой угрозы своей жизни, и целью его цитирования было снижение градуса противостояния, приглушение гнева толпы. И цитату из 81 Псалма он приводит для того, чтобы добиться совершенно конкретного результата, а именно — неожиданным логическим ходом переключить внимание собравшихся вокруг него людей с себя на них самих!

За что разъярилась на него толпа? За то, что он, по ее мнению, делал себя равным Богу. И тут Иисус говорит, вдруг, этим людям, — вот, посмотрите, в Псалме, в книге, которую вы почитатете частью своих Священных Писаний, записаны слова, в которых Бог называет «богами» неких людей, и эти «некие люди» есть те, «к которым было обращено Слово Божие».

А к кому же было обращено Слово Божие? Разве, в том числе, не к ним — тем, кто стоит сейчас перед ним, схватившись за камни?! А если это так, то собравшимся в толпе людям, жутко разозленным тем, что Иисус, называя Бога своим отцом, «делает себя равным Богу», надо признать, что в их же Священном Писани, Бог их самих(!) называет не иначе, как именно богами!

И в таком случае, какие же у них, — тех, кого Бог назвал богами и сынами Всевышнего! — могут быть претензии к Иисусу, за то, что и он называет себя сыном Божьим?!. Эти его рассуждения толпу если и не полностью охладили и успокоили, то, судя по всему, несколько обескуражили, что позволило тогда Иисусу выбраться из нее живым и здоровым.

Но нам сейчас важно даже не это, а то, что Иисус, как мы смогли убедиться, совершенно точно понимал слова: «Я сказал, вы — боги», — в их именно прямом смысле, а не так, как их трактует церковное богословие, пытающееся рассмотреть в слове «боги» слово «судьи». А что еще чрезвычайно важно, так это услышать и понять, что в словах Иисуса из этого диалога с толпой, явственно звучит его убежденность в поразительной идее: идее, ни много, ни мало — равенства Бога и людей!

Бог для Иисуса — это не бесконечно удаленный в бездушные дали абстрактный Абсолют, равнодушно-брезгливо отделяющий себя от всего не-абсолютного, от всего неидеального. Бог для Иисуса, есть Тот, Кто даже не просто бесконечно близок к своему творению, а Тот, Кто является непосредственно частью своего творения, его Сущностью.

Мысль этого абсолютного единства звучат и в Евангелии от Луки, где Иисус объявляет людям: «Царствие Божие внутри вас есть» (Лк. 17:21). Только вдумайтесь, Царствие Божие — а значит и его Царь! — это не что-то далекое и недосягаемо высокое, а то, что прямо внутри нас, и не будет, а уже есть!

И она же — в словах Апостола Павла, который в Афинском Ареопаге, говоря о Боге, заявил, что все мы, люди, «им живем и движемся, и существуем» (Деян. 17:28). Вслушайтесь: мы живем в Нем, и Он живет в нас! То есть, не с трона на небесах взирает на нас здесь Бог, а вместе с каждым из нас, Он совершает наш земной жизненный путь, будучи не просто где-то рядом, но будучи непосредственно в нас, являясь частью каждого из нас, являясь нашим сущностным содержанием!..

И поскольку Он Есть Любовь, то это наше сущностное содержание проявляется в нас, как самое прекрасное, что в нас есть, и как самое чудесное, чего мы ищем в себе, в других и вообще в жизни, а именно — как ЛЮБОВЬ. И слова: «Я сказал, вы — боги», — звучат не как призыв к нелепой гордыне и превозношению, а как указание на ту Сущность Любви, что образует нас, и как призыв каждому из нас — быть этой Любовью.

Именно в этом и заключена квинтэссенция подлинного учения Иисуса: учения о Боге, как Абсолютной Любви, и о бытии и человеке, как о воплощении Бога — Абсолюта Любви.

Его учение — это не набор предписывающих установок, не список правил, не перечень запретов и дозволений, с обещанием пряников послушным и кнута непокорным. На его учении очень трудно построить системную религию, поэтому системная религия христианства вынуждена была значительно переделать его учение, припрятав как можно дальше его суть Абсолюта Любви, и облепив его мишурой стандартных религиозных установок. В результате перед нами предстает учение,