если бы его пропустили через крупное сито. Не только обожгли и взорвали, но и вспороли сотнями лезвий. Скомбинировали несколько ловушек в одну.

— Ладно. Чего надо?

— Я хотел спросить: та история про игву — это правда?

— Да.

— Она действительно обиделась на цветы?

— Да.

— Глупость какая…

— Это не глупость, Велор. А очередное доказательство того, что любая культура — это сеть искусственно прививаемых инстинктов. Ходить как игв, говорить как игв, думать как игв. Пока ты соответствуешь тому, что тебя окружает — все нормально. Однако стоит изменить однажды заданную траекторию, и тебя тотчас же посчитают кретином. Что, в целом, вполне логично. Эанна тоже бы сочла меня идиотом, если бы я притащил на свидание криолитовый кол. Да еще и с девяносто девятью боевыми засечками.

— А-а, так, значит, ей ты цветы все же дарил?

— По-твоему, я похож на болвана, который не умеет обращаться с женщинами?

— Нет.

— Вот и заткнись.

— Кстати, зацените картину. Никак доставили её прямиком с Земли, — Эстир указал на позолоченную раму с тлеющим внутри огрызком холста. — Персидский царь Ксеркс, который приказал высечь море плетьми.

– И зачем он это сделал?

— Решил таким образом наказать мать-природу. За то, что буря уничтожила понтонные мосты через пролив Дарданеллы и не дала его армии перейти на ту сторону.

— Тупой царь.

— Точнее и не скажешь, многоуважаемый игв. Ведь надо было не бить, а нежно погладить.

— Ты тоже заткнись. И приготовьтесь. Мы почти на месте, — генерал указал на скопление шариков, напряженно вибрирующих у закрытых дверей.

За ними — главное помещение штаб-квартиры и примыкающий к нему спуск в подвал. Последнее и единственное место, где могли прятаться наши враги.

Я вышел вперед. Протиснулся между стальными Вайиту и активировал «Халколиван». Приоткрыл одну из створок, пропустил внутрь «ищеек» и тотчас же снова закрыл. Как оказалось, правильно сделал. Не прошло и пары секунд, как по нам ударила раскатистая взрывная волна, от которой внутренняя часть дверей всколыхнулась сотнями выпуклых вмятин — осколки пробили декоративную облицовку, вонзились в начинку из толстого куска мифрила, но далее не прошли. Засели внутри как занозы.

Следом послышался еще один громкий «хлопок», и еще. После чего мы наконец-таки запустили нашу армию внутрь.

Но, как и прежде, никого не нашли. Только здоровенный пустующий зал, покачивающиеся люстры и устилающие пол лужи крови.

Некогда пестрящее изяществом и роскошью, теперь помещение стало похоже на обстрелянный из миномета бункер, где взрывы и ловушки сыграли далеко не главную роль. Скорее придали интерьеру финальный лоск, ибо сомнений не оставалось: тут была бойня. Яростная и напряженная, о чем свидетельствовали многочисленные кучки пепла и разбросанные трупы. Сломанные и искореженные туши големов, а также разгерметизированные и по-прежнему дымящиеся инвольтационные батареи.

Последнее — работа Августа. Способность, позволяющая ломать чужие манопатроны прямо внутри БМИИ. Лишать врагов запасов энергии и, при отсутствии физических резервов тела, сбивать им каст заклинаний.

— Именно тут на них и напали, — прогудел Гундахар, пристально изучая следы. — Прятались по углам под пологами невидимости. Подождали, пока люди Вергилия дойдут до середины, а затем набросились на них со всех сторон.

— Наши отбились?

В отличие от генерала, я наблюдал то же самое, но воссоздать картинку не мог. А потому всецело положился на его опыт и острое зрение.

— Да. Уничтожили нападающих, после чего спустились в подвал.

— Ясно. Хорошо. Мозес, что с трупами?! — проорал я.

Даже на отдалении они показались мне странными.

— Понятия не имею, — ответил толстяк. — Но вы должны на это взглянуть. Это не люди и даже не монстры, а какие-то мутанты. Особенно этот.

Я подошел к монаху и внимательно осмотрел распластанное тело.

Скрюченная спина с выпирающим позвоночником и здоровенным горбом. Кожа с твердым внешним покровом, напоминающим грубый камень или обожженную потрескавшуюся глину. Мускулистый и чудовищно гипертрофированный торс, но при этом слабые ноги. Воспаленные и распухшие суставы, вздувшиеся вены, а также поднимающиеся от пальцев ног пятна некроза.

Очевидно, это был человек. Уродливый и деформированный настолько, что казалось, будто бы он угодил под нож отпетого маньяка-садиста, днем и ночью проводящего безумные эксперименты. Не только по части пластической хирургии, но и генной инженерии. Попытался вылепить из подопытного тролля, однако исполнение изрядно подкачало. Застряло где-то в промежуточной стадии и скорее больше покалечило, чем как-то усилило.

— Господи, какая гадость… Вот тебе и искусственное «Возвращение к истоку». Надругательство над природой, не более… — танк склонился над трупом и перевернул его на бок. — Как думаете, эти изменения обратимы?

В ту же секунду мутант взорвался. Точнее не он, а размещенная под ним бомба с начинкой из сотен гаек, болтов и гвоздей.

Часть из них Герман принял на нагрудник и шлем. Другую отразил «Активный блок», а вот третья пришла четко по адресу. Заставила его отлететь назад и грохнуться на спину, хлеща кровью из разорванного горла.

Мне и монаху тоже досталось. Раздробило по паре суставов, посекло осколками кожу и едва не задело глаза. Ударило вполне ощутимо, но не настолько, чтобы отправиться спать. Ведь, как оказалось, тяжело убить тех, кто вкололи себе по семьдесят шприцов «Фонтана жизни». Прокачали пассивки за счет Эрмастига, дружно обпились зельями из Агерона и, помимо всего прочего, имели подаренный Августом «Кровяной насос» — имплант, восстановивший нам здоровье даже раньше, чем пропал звон в ушах.

Будь мы обычными людьми сотого уровня — давно бы подохли. Превратились в окровавленные рыхлые кучи. А так, со всеми нашими усилениями, единственное, чего добились враги — это хорошенько нас разозлили.

— Гады… вот гады… — танк начал медленно подниматься.

Я тоже встал на ноги. Тряхнул головой, выдернул из тыльной стороны ладони пару гвоздей и аккуратно постучал по рюкзаку.

— Малыш, ты как?

Кошачий медведь не ответил.

— Хангвил, ты цел?!

И снова молчание. Фамилиар не только не высунулся наружу, но даже не поскреб по обивке, давая понять, что все хорошо.

Я стянул со спины рюкзак и заглянул внутрь — никого. Зверя не было ни внутри, ни снаружи. Более того, глядя на пустые упаковки из-под сверчков и поблескивающие среди крошек печенья драгоценные камни, я вдруг с горечью осознал, что уже достаточно давно не слышал его звонкое «Уа». Ни сейчас, ни когда пролетел по коридору и врезался спиной в Омуд-Хая, ни во время подрыва снаряда и драки со святыми