Рукоятка да маленький черный кружевной лоскут — вот все, что у меня оставалось. В признательность за смелость я решила, что она будет принадлежать Юлианне. Она смелая девочка.

— Смьелая, — кивнула госпожа Ю. — И быстро соображает. Вы увьерены, что ей понравьится свьетло-голубое кружьево? Мнье казалось, Юлианна льюбит сирьеневый.

— Давно уже нет, — возразила директриса, — вы, видимо, не очень внимательны.

— Вьидимо, — улыбнулась госпожа Ю и аккуратно расправила нежное голубое кружево. — Вы можьете объясньить, что имьенно дьелает ваш зонтьик волшьебным? Когда я иссльедовала зонтик, то видьела совсьем ньезнакомое колдовство. И мнье интьересно…

Госпожа Маркура загадочно улыбнулась.

— Возможно, когда-нибудь я передам свой секрет кому-нибудь из воспитанниц. Может быть, очень может быть! А пока прошу вас не спрашивать. Вы сумеете закончить к Новому году?

Госпожа Ю, разумеется, успела. И Юлианна получила новый зонтик из рук госпожи Маркуры. Едва сдерживая восторженный писк, так и рвущийся из груди, она погладила его рукой, а затем уменьшила и поместила в ножны, которые висели на поясе. Нарядное платье, бело-голубое, очень контрастировало с грубоватым поясом и ножнами… но зато отлично сочеталось с зонтом!

Собравшиеся в большом танцевальном зале пансиона воспитанницы зааплодировали, но госпожа Маркура призвала всех к тишине.

— Барышня Амадор, — сказала она, — я хочу напомнить тебе, что зонтик белой колдуньи — совершенно особенный инструмент. Нельзя терять его, нельзя допускать его кражу, поломку или уничтожение. Зонтик надо беречь…

Юлианна молча кивала, опустив глаза. По ее лицу видно было, что она не вполне согласна с госпожой Маркурой.

— Но пуще любых волшебных предметов следует беречь своих друзей. Ни один зонтик не стоит человеческой жизни. Я хочу, чтобы все поняли эту истину, как поняла барышня Амадор.

И снова раздались аплодисменты.

Когда начался праздник и в вихре танца закружились веселые пары, госпожа Ю аккуратно подхватила Юлианну под локоток и отвела ее в угол.

— Значьит так, смотрьи, — сказала она. — Есльи нажмьешь эту кнопку, то можьешь взльететь. Правда, ньевысоко. Смотри, нье ставь при этом зонтьик протьив вьетра, он может нье выдьержать. Это нье опасно. Вот здьесь, в рукояти, спрьятан мальенький щуп, он раскладывается примьерно в двье руки в длину. Тоже нье опасно — просто всье мы когда-ньибудь жьелаем, чтобы у нас было трьи руки. Вот здьесь кнопка длья очьень быстрого раскрытия зонтьика. Больше я ничьего нье придумала. Всье остальное ужасно опасно для дьетей.

Юлианна посмотрела на зонтик, а потом на госпожу Ю. И обняла учительницу — крепко и порывисто.

— Вы просто класс, — сказала она.

— Да, — не стала отпираться госпожа Ю. — Длья своей второй матьери я сдьелаю всье. В разумных прьедьелах и в соотвьетствии с тьехникой бьезопасности.

Но тут учительница так хитро улыбнулась и подмигнула, что Юлианна хихикнула.

— Спасибо, — сказала она.

Тут из зала выскочил слегка встрепанный Дан Эльсингор, который явно кого-то искал. Юлианна помахала ему рукой, и мальчик кинулся к подруге с самым встревоженным видом.

— Что там случилось? — спросила девочка.

Госпожа Ю тихонько ушла, и они остались в коридоре одни.

— Эсми просто преследует меня, — пожаловался Дан. — А воспитание не позволяет мне дать ей отпор. Но танцевать с нею я не хочу.

— У меня есть одно средство от этого, — сказала Юлианна.

— Сбежать? Или что?

— Нет, — улыбнулась девочка, — потанцуй со мной. Мое воспитание, в случае чего, позволит мне дать Эсми в нос.

Глубокой ночью гости покинули пансион, а все ученицы и ученики вернулись в свои спальни. Назавтра почти все разъедутся по домам, встречать Новый год с родными. Юлианна обошла спальни первогодок, хотя в этом больше не было необходимости, раз вернулась госпожа Ю. Но она уже привыкла чувствовать себя ответственной за порядок в первом классе.

У двери в спальню братьев Эльсингор девочка постояла, подняв руку, но так и не постучала. К чему? Она уже танцевала сегодня с Даном несколько раз… а завтра им уезжать к своей тете Элли. Неизвестно еще, будут ли мальчики там, у этой тети, в безопасности, как здесь. Да еще целую неделю!

Подумать только, целую неделю вне пансиона и без друзей!

Может быть, спросить у братьев Эльсингор, где они живут, да и нагрянуть в гости? Но ведь правила хорошего тона гласят, что…

— Нехорошо напрашиваться в гости к молодым людям самой, — прошептала Юлианна наставления госпожи Маркуры. — В крайнем случае, это могут за вас сделать родственники-мужчины. Следует написать на визитке свое имя и час предполагаемого посещения. Неприлично приписывать к этому что-либо еще.

Девочка вздохнула, опустила руку и направилась к лестнице. Какая все-таки ужасная глупость эти правила хорошего тона! Этак даже не напишешь на визитке «Дан, балда ты дурацкая, если тебя не будет дома, я отлупасю тебя зонтиком!» Хотя чего ж неприличного в такой приписке? Все по делу, или, как говорит иногда господин Айвори — по существу!

Не успела Юлианна подняться на третий этаж, как услышала снизу шаги. Кто-то догонял ее, прыгая через ступеньку. Она обернулась и увидела, конечно же, Дана.

— Я тут подумал, — сказал он, — каникулы же длинные. Целая неделя! Может, встретимся где-нибудь на катке? Скажем, послезавтра в полдень!

— Давай, — сказала Юлианна, тут же просияв. — Слушай! А что ты думаешь о правилах хорошего тона? Должна ли быть девочка по-настоящему благовоспитанной?

— Так это смотря для чего, — подумав, ответил Дан. — Молодым людям тоже предписан такой свод правил, что в жизни не выучишь, а мне кажется — достаточно просто не грубить и быть с друзьями честным. А то что это за дружба, если только и делать, что ничего не делать, потому что неприлично? Неприлично спрашивать у девушки, где она живет, узнавать ее адрес можно только у женщин старшего возраста и непременно из ее семьи, неприлично приходить в гости раньше десяти утра, неприлично оставлять девушке записки в тайных местах…

Юлианна изо всех сил хлопнула Дана по спине.

— Точно, — сказала она. — Записки. Это жуть какая неприличная штука! Знаешь кондитерскую? Там под окошком справа от двери выпал кирпич. Будем писать записки. Это весело!

— Ты могла бы просто неприлично сказать, где ты живешь, — предложил Дан.

— Ты можешь просто спросить об этом у Лисси, она старше меня и уже одной ногой замужем за Юстасом, — сказала Юлианна, — но записки писать интереснее!

Дан согласился. Потом они еще немного поболтали о том, что собираются делать на каникулах, а затем девочка спросила:

— А как ты относишься к неприличному поцелую в щеку?