— Ищу вас тут, ищу, — закричала она. — А вас нигде! А там госпожа Ю!

Мальчики и девочки побросали свои дела и понеслись за Юлианной. Вслед им донесся голос Шарлоттиной мамы:

— Стойте! Ей же нужен покой, а не толпа детишек!

Но «детишек» уже было не остановить.

Юлианна потащила друзей в лекарские покои госпожи Табиты Сандоры, но, к их общему удивлению, госпожи Ю там не оказалось.

— Я помогла ей с ожогами на лице, а затем она стала требовать от меня невозможного, — развела руками добрая целительница.

— Сказала, что ей нужна отвьертка, а не прьипарка? — предположил Дан.

— Примерно так, — сказала Сандора.

— А сильно пострадало ее лицо? — спросила Карина, для которой всегда большое значение имела внешность.

— Изрядно, — ответила целительница, — хоть я и удивлена, что оно вообще… осталось. Знаете ли, в Бездне неуютно даже самим демонам, при условии, что они пытаются сохранить там свою земную оболочку. Говорят, выжить можно лишь в Преддверии. Видно, именно там и побывала ваша учительница.

— Она храбрая и сильная, — гордо сказала Юлианна. — И я знаю, куда она пошла.

И, не утруждая себя словами прощания с госпожой Сандорой, побежала прочь.

— Стой, ты куда?! — крикнул ей вослед Рин.

— В мастерскую, балда, — сообразил Дан.

— Сам балда, — ответил Рин.

Они уже бежали за Юлианной вместе с остальными — Шарлоттой, Генриеттой, Эсми, Кариной и Джеммой.

— У меня есть аргументы, почему Данчик не балда, — прерывисто дыша, сообщила Эсми, — но я боюсь их высказывать, потому что Ринчик может их обернуть против тебя, Данчик.

— Эсмиральдочка, — на бегу простонал Дан, — когда-нибудь меня стошнит от того, как ты называешь людей.

— Но ты уже заразился, — сказала Генриетта. — Не бойся, мы все уже через это прошли!

Юлианна бежала со всех ног. Но все же мальчики опередили девочек и добежали до мастерской первыми! Но у дверей мастерской они остановились, поджидая своих подруг. Все-таки друзей просто так не бросают!

— Ну вы бегуны, — еле выговорила Шарлотта. — За вами не угонишься.

— Это потому, что мы мужчины, — не преминул сообщить Рин.

— Это потому, что у вас брюки и ботинки, — фыркнула Карина. — Побегали бы в бальных туфлях и длинных платьях!

— Вообще-то надо было переодеться перед кухней, — сказал Дан.

— А, — махнула рукой Джемма, — где уже не побывали эти платья. Что им кухня и мастерская!

Они еще немного помедлили у входа.

— Вообще-то это страшно, — признался Дан.

— Страшно увидеть, какой она стала, — сказала Карина.

— Вы просто слабаки и дураки, — фыркнула Юлианна и распахнула дверь. — Вперед! Госпоже Ю не помешают умелые руки!

Но в мастерской уже горел свет и кипела работа. Что-то лязгало, стучало и поскрипывало за большой коричневой ширмой возле верстака.

— Это у кого тут умьелые рукьи? — спросил хрипловатый, низкий голос, не очень-то похожий на голос госпожи Ю.

Но акцент был точно ее.

— Ой, госпожа Ю, — первой сказала Карина.

Она побледнела и приложила руку к груди.

Госпожа Ю выглянула из-за ширмы, смущенно кашлянула и спряталась.

— Нье смотритье, — сказала она. — Сьейчас я выйду.

И принялась там, за ширмой, с чем-то возиться — шуршание, лязганье и скрип значительно усилились, а затем вдруг стихли.

Но прежде чем Юлианна успела кинуться на подмогу, решив, что учительнице стало нехорошо, госпожа Ю выкатилась на колесиках.

Она наспех нацепила на себя испачканную маслом полосатую синюю юбку и фартук, но они не скрывали металлических ног-протезов. Выдвижные колесики в ее ступнях теперь уже не поскрипывали. Механические руки были затянуты в перчатки. Лицо госпожи Ю Сандора покрыла какой-то мазью. А волос у учительницы не осталось совсем. Возможно, поэтому шляпа-котелок с короткой вуалеткой кривовато сидела на голове.

Карина и Генриетта, невзирая на этакие перемены, первыми обняли госпожу Ю.

— Я рада, что вы в порядке, — пробормотала Юлианна.

— Я нье в порьядке, — сказала учительница абсолютно серьезно. — Но по обычаям моей страны, барышнья Амадор, вы тьепьерь моя мать.

— Чо?! — заорала Юлианна в ужасе. — Я?

— Не «чо», а «что», — шепотом поправила Карина, а мальчишки, Эсми и Джемма обидно захихикали.

— Теперь Юлианночку можно звать мамочкой, — выдавила Эсми и прижала к уголкам глаз платочек — сначала промокнула один, потом второй.

Вроде как смеялась до слез. Что, конечно, было пустым притворством.

— Эсмиральдочка, как бы я тебе личико бы не подбила, — проворчала Юлианна. — Госпожа Ю, я не могу быть вашей матерью, я… я девочка! Я еще ребенок!

— Да ты выше меня, — сказал Рин.

— Много кто выше тебя, — дернула его за рукав Шарлотта.

— Но я довольно высок для своего возраста, — заявил мальчик.

Но госпожа Ю встала перед Юлианной на колени, взяла ее руку обоими протезами и приложила к своему лбу. Девочке стало совсем неудобно, к тому же под толстым слоем мази и заклинаний на лице учительницы отчетливо виднелись ожоги. И касаться их наверняка означало сильную боль для Ю!

— Ну что вы, — растерянно пробормотала Юлианна.

— Вы дальи мнье шанс, — сказала учительница торжественно. — Вы отдали мнье самое дорогое, что имьели.

— Не, — еще сильнее смутилась Юлианна, — зонтик — это не самое дорогое. Это же не человек, это не жизнь и не…

Она запнулась. А что может быть дороже жизни? Своей собственной или чьей-то еще? Зонтик! Подумаешь, зонтик! Она и сама бы прыгнула спасать госпожу Ю, если бы была уверена, что это ей поможет. Но все-таки это не то же самое, что жизнь мамы, папы, Юстаса или кого-то из Юлианниных друзей. Даже если речь о противной Эсми или вреднючей Джемме — их жизни все равно дороже какого-то там зонтика, будь он хоть сто раз волшебный!

Но все это осталось невысказанным. Юлианна опустилась на колени рядом с механической учительницей, обхватила ее за плечи и расплакалась.

— Я просто не могла позволить вам умереть. Я не смогла бы жить, зная, что ничего не сделала, чтобы вам помочь, госпожа Ю! Когда директор сказал, что вы погибнете… я поняла, что так нельзя! — сбивчиво говорила она сквозь слезы.

— Вот имьенно, — сказала госпожа Ю тихо.

Ее севший и охрипший голос прозвучал очень грустно.