– Плохая затея. Эти черти все дыры знают. Готов поклясться – не было их в туннеле, и вдруг, откуда ни возьмись, явились! Наверняка из коллектора выпрыгнули. Не пойду я один. У меня и оружия нет.

– Стреляешь хорошо? – поинтересовался Леонид.

– Тренировался, – заверил его собеседник, – два раза в месяц по два часа в тире. Из пистолета Макарова. Я в полиции служил.

– Это когда было-то? Еще при царе Горохе? – подал голос Кольцов, насмешливо взглянув на него. Ученый был явно не в восторге от идеи вооружить незнакомца.

– Руки помнят, – уверенно ответил бывший полицейский. – Да и в метро приходилось стрелять. У челнока жизнь неспокойная. Был у меня огнестрел. Продать пришлось. Поиздержался я в последнее время.

– Иван! – Чита кивнул ученому. – Отдайте.

Тот колебался.

– Леонид, мы его не знаем.

– Александр, погоняло – Воробей, стрелять умею, гнильщиков недолюбливаю, – задорно представился мужчина.

Парень ухмыльнулся. Воробей ему понравился.

– Иван, – попросил он снова, – отдайте, пожалуйста. Меня зовут Леонид, это – Кристина.

Кольцов с нескрываемым сожалением отдал пистолет.

– План такой. – С пистолетом в руке мужчина явно ощущал себя увереннее. – Гасим фонари и ждем. Они сами к нам придут.

– Можно еще включенный фонарь на пол положить – для приманки, – одобрил Чита.

– Лучше на тюбинг, на уровне твоего роста, чтобы правдоподобнее выглядело, – добавил Александр, – а сами незаметно на противоположной стороне засядем.

Так и сделали. Леонид погасил фонарик на автомате и включил запасный. Пристроив его на тюбинг, повернул так, чтобы тот освещал туннель, откуда должны были показаться гнильщики. Затем все спрятались в полумраке у противоположной стены. Кольцов сидел с пустыми руками, не зная, чем себя занять. Остальные держали оружие наготове, прислушиваясь.

– Хорошо стреляешь? – еле слышным шепотом поинтересовался Воробей.

– Не очень, – честно ответил Чита. Врать в такой ситуации он не считал нужным. Им предстояла драка, и надо было знать слабые места боевого товарища.

– Почему?

Леонид с удивлением понял, что никогда не задавался этим вопросом. Просто смирился с фактом – и все.

– Боюсь.

– Чего?

– Промаха.

– Знаю такое, – заявил собеседник. – Стрелять – это как в постель с бабой лечь. Если будешь думать только о том, как лицом в грязь не ударить, как раз ничего и не выйдет. Надо самим процессом наслаждаться, тогда все и получится. Иначе сам себя в угол загонишь.

Сидящая рядом Кристина, от волнения так и норовившая прижаться к плечу Леонида, возмущенно фыркнула.

– Просто жми на спуск, направив автомат в сторону цели – и все. Не попал – стреляй еще раз. Ты из двустволки стрелять учился?

– Как узнал?

– Да уж и так понятно. И патроны, наверное, бережешь, потому что только пара выстрелов в запасе. А перезаряжать с дрожащими руками нелегко.

Чита покосился на Александра, но различить выражение лица того в темноте было невозможно. Досье он, что ли, читает? Не милиционер, а детектив какой-то. Шерлок, чтоб его, Холмс.

Шорох. Совсем рядом. Будто кто-то крадется, еле приподнимая ноги, чтобы не выдать себя громкими шагами, при этом иногда шаркая по полу. Леонид крепче сжал автомат. Указательный палец лежал на спуске. Другой рукой парень нащупывал примотанный к цевью фонарик. Включить, ослепив гнильщиков, быстро прицелиться и нажать на спуск. Словно в постель лечь с бабой. Знать бы еще, каково это…

Рядом завозился Воробей. Кристина испуганно прижалась к Чите дрожащим плечом. Шумно задышал Кольцов. Слишком шумно и как-то сдавленно. Леонид даже испугался, что у ученого приключился сердечный приступ. Вдруг Кольцов глухо охнул и смолк. Александр, в отличие от него, не переставал возиться.

– Иван? – тихонько позвал Чита.

Ответом было молчание. Возможно, ученый просто не хотел выдавать себя звуками. Гнильщики были уже рядом. Чей-то силуэт на одно мгновение перекрыл собой свет фонарика, лежащего на тюбинге.

Чита вздрогнул от неожиданности и вскинул автомат. Над ухом закричала Кристина. Раздался выстрел. Вспышка осветила туннель. Парень увидел испуганную дочь коменданта, которую держал Воробей, прижимая ей к виску пистолет, двоих гнильщиков с перекошенными, злобными лицами, тянущих руки к двустволке, и чью-то грязную ладонь перед глазами.

В следующий миг в лицо его вцепилась лапа гнильщика, стоявшего за спиной, в затылок ударило горячее дыхание. Пахнуло зловонием – еще один гнильщик навалился спереди.

* * *

– Вас не тронут, – сообщил Александр. – Мы – не убийцы. Мы, в своем роде, благородные разбойники.

– Благороднее некуда! – подал голос Кольцов. – Сойтись с гнильщиками, втереться к нам в доверие, попросить о помощи, а потом подло напасть сзади.

– Я – дочь коменданта Выборгской, – сообщила Кристина. – Меня будут искать.

Леонид обдумал ее слова. Вряд ли. Пока вернется комендант, пока наведет порядок на станции. Потом, конечно, спохватится, начнет расспрашивать. Выяснится, что дочь ушла за ним на Петроградку, но до станции не дошла. Может, и соберет людей на поиски, но время будет упущено. Да и попробуй, найди их здесь.

Судя по всему, находились они в коллекторе. Вернее, в коллекторе обитали гнильщики, обошедшие их сзади и напавшие сразу с двух сторон, пока Воробей отвлекал внимание на себя. Пленников затащили в тупичок, где, по-видимому, отдельно от гнильщиков, обитал Александр.

– Не думаю. – Воробей внимательно разглядывал девушку, сидящую на полу. Руки и ноги у той были связаны, как и у ее спутников. – Как я понял, вас кто-то преследует, и повернуть назад вы не осмелитесь. Видите ли, у меня есть дар – я очень хорошо умею слушать.

– Что вы хотите? – Чита прокашлялся.

– Мое желание покажется вам странным, но я хочу, чтобы мы расстались, не имея друг на друга обид.

Воробей улыбался. Тусклый свет карбидки, освещающей коллектор, придавал его и без того загадочной улыбке что-то колдовское.

– Вы нас отпустите? – заинтересовался Кольцов.

– Я – не убийца, – напомнил Александр. – Но, так как я заберу ваше имущество, у вас могут возникнуть ко мне вполне обоснованные претензии. Сейчас вас что-то гонит вперед, тем не менее обстоятельства могут измениться, и вы захотите вернуться и отомстить. Однако, если вы уйдете от меня с положительными эмоциями, то не будете упорствовать в этом намерении.

– Вы – сумасшедший? – спросил Леонид после некоторой паузы.

– Напротив, молодой человек! – Воробей развеселился, как мальчишка. – Я – психолог. Хотя вряд ли вам это о чем-то говорит.