– Выборгская под властью Империи! – зычно выкрикнул Чита. – Неподчинение карается смертью!

Две сотни пар широко распахнутых глаз, две сотни испуганных лиц с перекошенными ртами. Две сотни голов, в которых сейчас медленно и вяло, осмысляя происходящее, крутятся шестеренки. Две сотни рабов, солдат, рабочих. Они могут быть кем угодно, главное, чтобы все решили за них, сказали, что делать.

Нет, Эдуард Власов, ты не прав. Истина куда страшнее. Нет никаких ролей, заданных способностями и умениями. Есть лишь человеческий пластилин. Несколько тысяч кусочков пластилина на все метро и, дай бог, с десяток творцов – офицеров, комендантов, генералов и лордов, которые могут слепить из пластичной массы все, что захотят.

Впрочем, где гарантии, что Власов говорил правду? Он говорил то, что должен был услышать Леонид, но знал офицер Вегана гораздо больше. Чита понял это по его улыбающемуся лицу. Эдуард Власов с любопытством разглядывал Леонида, стоящего рядом с Кристиной в центре притихшей толпы. Убедившись, что его заметили, Власов кивнул парню, словно старому знакомому, и, подмигнув, скрылся столь же внезапно, сколь и показался.

– Этого – в расход, – жестко произнес Чита и пнул лежащее тело, – остальных… по ситуации.

Кузнецов несмело приблизился к Леониду, поглядывая на цыган. Те, уже успев попрятать ножи, пятились, организованно отступая, всячески выражая покорность и повиновение.

– Мы уходим на Петроградку за комендантом, Кузнецов за главного, – оповестил толпу Чита и обратился к Павлу: – Любой, выступивший против администрации, лишается свободы. По законам Вегана.

Кузнецов согласно закивал. Пластилиновый болванчик. Ему и в голову не приходило задать вопрос, с какой стати Леонид принялся распоряжаться. Едва Павел услышал про лишение свободы, как его глаза недобро сверкнули. Вот это уже лишнее.

– За этих ответишь перед комендантом. С этого момента и до прихода коменданта – без самоуправства.

Кузнецов быстро закивал. Шальной блеск в глазах потух. Он тут же принялся раздавать указания. Несколько его подручных отправились вслед за цыганами – проследить, чтобы те забились в свою нору. Остальные подняли тело цыганского вожака и понесли по направлению к туннелю, ведущему на Петроградку.

Толпа потянулась прочь, распадаясь на небольшие ручейки. Люди расходились, скрываясь в домах, а то и заглядывая к соседям, если их хибарка была ближе, просто чтобы пересидеть тревожный момент.

Подошел испуганный Кольцов. Чита забрал у него рюкзак, нашел глазами Кристину. Ни слова не говоря, зашагал вслед за Кузнецовым и его людьми, которые тащили тело цыгана.

– Мы его убьем? – тихонько спросила девушка, когда они оказались в туннеле.

Парень вздрогнул и обмяк. Взглянул на нее. Кристина тут же отвела взгляд, разглядывая бесчувственное тело цыгана.

Леонид был благодарен ей за то, что она сказала «мы». Больше всего он боялся, что после его поступка Кристина изменит свое отношение к нему. Впрочем, она все еще не понимала.

– Он уже мертв, – сказал парень, прокручивая в голове момент удара, и будто бы вновь услышал смачный хруст черепа под прикладом. Спохватившись, он тут же попытался переключить внимание девушки: – Я видел Власова в толпе. Надо уходить. И быстро.

Дочь коменданта закусила губу, не в силах отвести взгляд от мертвого тела. Подошел Кольцов, неожиданно взял ее за плечи, силой отвернул от трупа.

– Ваш друг прав, надо уходить немедленно. Станция и так пережила слишком многое за последнее время. Новых потрясений люди не выдержат.

Та кивнула. Принялась отдавать распоряжения Кузнецову. Временный заместитель коменданта размеренно кивал на каждое слово. Леонид решил внести свою лепту.

– Постойте здесь некоторое время. Если его дружки будут нас преследовать – стреляйте на поражение.

Вряд ли цыгане решатся их преследовать, но вот Власов точно будет. Чем черт не шутит? Глядишь, Кузнецов по ошибке и откроет огонь по веганцу.

– Держи, пригодится. – Кристина протянула Павлу вертикалку.

– Лучше так. – Чита отдал тому автомат Ежа. Автомат у них и так есть, а вот вертикалка пригодится, чтобы перекрыть все рубежи обстрела. Да и в туннелях с дробью спокойнее.

Уходили молча. Кольцов, сперва взявший хороший темп и даже возглавивший их шествие, вскоре стал отставать. Леонид нехотя сбавил скорость, и не только из-за ученого. У него, еще после общения с Власовым в санузле, раскалывалась голова. Сейчас головная боль сменилась сильнейшим головокружением. Еще хотелось есть и спать. Да много чего хотелось: погреться у костра, махнуть стопку убойной сивухи, выговориться. Как же не хватает Деда с его житейской мудростью и Штыка с его злой иронией.

Якорь бы обязательно все разжевал и разложил по полочкам. Раскритиковал бы Власова с его доморощенной идеологией. Социальные роли, за рамки которых человек не может выйти? Чушь несусветная. Может, еще как. История в помощь. Партизаны в годы Великой Отечественной войны, про которую Дед любил рассказывать. Женщины и дети, ни разу не солдаты, но научившиеся быть и солдатами, и мстителями, потому что кроме них, больше некому было. Еще он привел бы в пример конкретного исторического персонажа. Например, Жанну д’Арк, женщину-воина, сумевшую встать во главе целого войска.

Штык, тот бы просто усмехнулся и, недолго думая, сказал бы, что вот он, Чита, наглядный пример тому, что нет никаких заданных природными талантами и способностями социальных ролей. И слепить из человека то, что тебе нужно, заставить делать подлости или слепо подчиниться – не так-то просто. Потому что есть у каждого внутри свой стержень. Душа, совесть – называй как угодно. Вот Чита, к примеру. Задохлик и книгочей, а сумел уйти от офицера Вегана, выдержал пытки, а теперь еще и человека убил.

Легче от этих размышлений не стало. Леонида замутило еще сильнее.

– Кто там? – раздался испуганный голос Кольцова.

– Что? – Парень замер, прислушиваясь.

– Кто-то в туннеле, – неуверенно ответил ученый.

Луч его фонарика суматошно прыгал по стенам и полу, пытаясь сфокусировать сноп света на дальнем участке туннеля.

– Показалось, наверное… – Убежденности в голосе не было. – Может, погасим свет? На всякий случай.

Чита с удивлением посмотрел на ученого. Кольцов готов был продолжить путь в кромешной темноте или сам толком не понял, что предложил?

Ученый вдруг изменился в лице, не дождавшись ответа, и, тяжело сглотнув, повторил: «Показалось».

– Привал, – сообщил Леонид, останавливаясь. – Передохнем пару минут. Если впереди кто-то есть, придется прорываться и бежать.

– Все хорошо? – Кристина, будто что-то почувствовав, подошла к нему.

– Да, просто надо подготовиться, – улыбнулся парень.

Достав из рюкзака изоленту, он принялся приматывать включенный фонарик к цевью автомата. Девушка, глядя на него, сделала то же самое со своим фонариком и ружьем. Кольцов стоял, тревожно всматриваясь в туннель.