Николетта усиленно дергала ногами, но не сдвинулась с местадаже на миллиметр. А еще говорят, что снаряд два раза в одну воронку не падает!Маменька опять ухитрилась застрять гвоздеобразными каблуками в отверстиях.Только сейчас это была не дорожка, а ступенька. Поняв, что пассажирка потеряласпособность двигаться, проводница забегала по перрону, размахивая руками,словно пытающаяся взлететь тучная курица.

— Ой, что делать-то! Ой, состав задержу! Ой, нагоритмне! Ой, она ж не может так на подножке до места ехать!

На свою беду, я обладаю слишком живым воображением имоментально представил такую картину. Поезд несется сквозь ночь, издавая гудки,уютно светятся окна вагонов. На ступеньке стоит Николетта, одной рукой она,чтобы не упасть, цепляется за поручень, в другой держит мобильный телефон, вкоторый изрыгает проклятия. Угадайте, кому адресованы ее гневные речи?Правильно, мне!

Надо отдать должное Николетте, она не стала рыдать, азаорала на проводницу:

— Хватит вопить! Эка невидаль, каблук застрял! Я сейчассниму сапоги и пойду босиком в купе, а вы скатайте ступеньку, втащите ее ввагон, а мы потом ножницами вырежем обувь!

Воцарилось молчание. Толстуха в синей форме замерла,поморгала ярко-розовыми веками, открыла рот, нарисованный темно-фиолетовымкарандашом, и выпалила:

— Ты что, с крыши упала? Ступенька чугунная, какиеножницы, блин!

— Поезд Москва — Карловы Вары отходит черезминуту, — предупредило радио.

— Вава! Сделай что-нибудь! Не стой столбом!

— Ботинки надо нормальные покупать, а невыпендриваться, — пошла в атаку проводница, — помирать пора, а онамодничает.

— Вава!!! Все из-за тебя! Быстро освободи меня.

Я шагнул было вперед, но тут поезд качнулся.

— Во! Во! Во! — заголосила толстуха. — Щапоедем!

Маменька быстрее рыси выпрыгнула из сапог. Проводница сгрохотом втащила в тамбур лестницу и опустила железную ребристую пластину.Дорогие сапожки, скорей всего, превратились в лепешки. Состав начал набиратьход.

— Вава! — понеслось из вагона. — Ты абсолютнони на что не способен! Даже не сумел нормально посадить меня в поезд! Сумка,где моя сумка, а? Вава! Остановите состав, немедленно-о-о-о-о…

Мелькнули огни хвостового вагона, я в изнеможении привалилсяк фонарному столбу. Все, укатила! Боже, я свободен! Не на всю жизнь, правда, нанесколько недель, но и это хорошо. Однако странно, почему Николетта не обрываетсейчас мобильный? У нее международный роуминг, поэтому кричать на сына онаможет в любое время. Как назло, вокруг все шли с мобильниками; вздрагивая откаждого звонка, я поплелся к автостоянке. Путь лежал мимо магазинчика, гделюбезно согласились нам помочь. Я вошел внутрь и спросил:

— У вас есть минеральная вода без газа, только не«Святой источник».

— Ой, — обрадовалась продавщица, — вы успели?

Неожиданно я начал смеяться. Девушка с недоумением смотрелана меня. Она была похожа на лисичку: рыжие волосы, слегка раскосые темно-кариеглаза и длинный носик.

— Да, — наконец вымолвил я, — только маменькаснова застряла каблуками, на этот раз в ступеньке!

Продавщица тоненько хихикнула:

— Ну сегодня явно не ее день, она еще и мобильныйпотеряла! Хорошо, что вы зашли, где потом вас искать? Держите. Она его обронилавозле стула, на улице.

На прилавке появился маленький, пронзительно-красный, оченьплохо работающий и слишком дорогой телефон. Мой вам совет, не берите трубки,которые выпускает фирма, специализирующаяся на СВЧ-печках. Но Николетта никогдане слушает доводов разума, ей, как сороке, нравится все яркое, блестящее, ктому же такой телефон у Коки, да и стоит он намного больше отлично выполняющихсвои функции моделей.

Внезапно до меня дошло! Николетта посеяла мобильник! Она нестанет меня тиранить. Господи, приобрести сотовый телефон — это радость, ноостаться без него — истинное счастье.

Выслушав мой отчет, Нора насупилась:

— «Голубое солнце»! Все одно к одному складывается.

— Вы о чем?

Нора подрулила к шкафу, вытащила большой атлас и велела:

— Ну-ка, посмотри! Однако это интересно!

Я непонимающе смотрел на нее.

— Гляди, — ткнула хозяйка карандашом вкарту, — вот здесь жил Кирилл Потворов. Улица тянется на несколькокилометров. Начинается в Москве, а продолжается уже за МКАД. Так, дом Кириллатут, а «Голубое солнце» находится уже за Кольцевой дорогой, рядом с ним лес.Соображаешь? Клиника в двух шагах от дома Кирилла, но он живет в Москве, алечебница — это уже область.

— Нет, — честно признался я, — извините, яплохо разбираюсь в картах.

— А я очень хорошо, — протянула Нора, — вмолодости спортивным ориентированием занималась, карту, как книгу, читаюзапросто. Вот тут ты попал в аварию.

Острие карандаша снова ткнулось в хитросплетение черныхтонких линий.

— А здесь «Голубое солнце». — Грифель переместилсяна пару миллиметров левее.

— Но я не видел там никаких жилых домов, —возразил я.

— Правильно, — согласилась Нора, — «Голубоесолнце», похоже, последняя постройка, далее просто шоссе тянется, ага, вон идеревни пошли: Обушково, Маслово и так далее… «Голубое солнце» стоит в лесу,его ели загораживают, вот ты и не увидел ничего. Кумекаешь?

— Ну… не очень, пока я не улавливаю суть вашихразмышлений.

— Ваня! — напряглась Нора. — Сложим вместевсе факты. Пропавшая Аня посещала «Голубое солнце», Катя, судя по неточным покасведениям, проживает там же, Ира, одетая в легкое платье, выскочила на дорогувблизи «Голубого солнца», буквально в паре километров от лечебницы стоит домАндрея Павловича, того мужика, к которому привез тебя Кирилл. Все странностипроисходили в одном квадрате. У нас пока одни вопросы. Зачем Кирилл наврал намс три короба?

— Ну Олег же объяснил. Потворов был патологическийврун!

— Ладно, почему же он поволок тебя с собой? Ведь знал,что не продавал жену Андрею, а?

Я молчал.

— Каким образом Ира очутилась на шоссе? Раздетая, встранном костюме, с дурацкой шапкой? И как ее наряд попал в дом к Андрею?

— Может, это была не ее одежда…