Полина вздохнула:

— По-разному. В зависимости от того, чего вы хотите!Приходит человек на весь день или просто посещает одно занятие, нужен ли емулогопед и психолог. Есть люди, практически здоровые, с легкими отклонениями.Лика Кустова, например, она закончила десять классов самостоятельно. Вполнекомпенсированная, сама приходит, сама уходит, может на следующий год даже пойтиработать, ну найти что-то спокойное. Она бы могла книжки выдавать в детскойбиблиотеке, Лика очень малышей любит. Мы добиваемся хороших результатов,позанимается человек год-другой и становится адекватным.

— К сожалению, не всем по карману подобноезаведение, — подначил я ее, — в социальных интернатах совсем другиеусловия.

— Там ужасно! — закивала Полина. — Хотитечайку?

Я кивнул и был препровожден в столовую, где получилвеликолепно заваренный чай и сладкое печенье.

— Про государственные интернаты, — бодро продолжилатему Полина, — лучше и не вспоминать. У нас есть еще один корпус, чутьподальше в лесу, там стационар находится. Так вот, Ираида Сергеевна, щедройдуши человек, педагог и врач от бога, привозит туда бедолаг, находящихся намуниципальном обеспечении. На них страшно смотреть! Если и был разум, еговыбили из бедолаги! Они пугаются постельного белья, норовят лечь спать безподушки и одеяла! А как едят! Господи, у меня слезы текут! Несчастные люди, ниперед кем ни в чем не виноватые! Никому не нужные! Они ни в какое сравнение неидут с нашим, так сказать, коренным населением. И знаете что?

— Что? — эхом отозвался я.

— Стоит им у нас в нормальных условиях провести парумесяцев, как прогресс налицо, — заявила Полина.

— Но зачем ваша Ираида Сергеевна берет к себе тех, ктоне может заплатить ни копейки?

Полина улыбнулась:

— Более того, наша главврач подбирает обездоленных,тех, у кого нет родственников, или они давно забыли про несчастного.

— Ну в интернат-то небось отдают близких толькомалопорядочные люди, — вырвалось у меня.

— Не скажите, — покачала головой Полина, —всякое случается. Вот Лиза Федькина, ее мама с бабушкой воспитывали, девочкадебильная, очень тяжелая, неадекватная, немотивированно агрессивная, представляете,какой букет?

Я кивнул:

— Несладко, наверное, ее родным пришлось.

Полина схватила чайник и с сожалением произнесла:

— Бедные люди, но совсем плохо стало, когда внезапноскончалась мать Лизы. Престарелая бабушка не могла справиться с девочкой исдала ее в интернат. Не все бросают родственников, только порой силызаканчиваются, а денег на частную лечебницу нет.

— Так почему ваша главврач берет бесплатныхбольных? — продолжал удивляться я. — Какая ей выгода?

Полина поставила чашку на блюдечко и торжественновозвестила:

— Не все меряется золотом. Ираида Сергеевна действуетиз чистого сострадания, лечит кое-кого совершенно бесплатно, это входит в уставнашего учреждения!

— Да? — недоверчиво протянул я.

Полина порозовела:

— Могу рассказать вам историю «Голубого солнца»,хотите? Или вы устали?

— С огромным интересом выслушаю вас, — старательноулыбнулся я.

Похоже, эта Полина редкостная болтунья, у нее рот ни наминуту не закрывается.

— «Голубое солнце» основал один бизнесмен, —затрещала женщина, — пожелавший остаться неизвестным. Ираида Сергеевна,конечно, знает его имя, но, кроме нее, никто с ним не знаком. Впрочем, ясомневаюсь, что и она лично виделась с хозяином. Говорят, он очень и оченьбогат, имеет огромный вес в обществе и не желает, чтобы его семейные делаполоскались в газетах.

Я молча слушал ее торопливую, чуть захлебывающуюся речь.

У мецената была больна дочь. Она пострадала во время родов,акушеру пришлось применить щипцы, и ребенок в результате оказался не совсемнормален. Девочка не дожила до подросткового возраста, скончалась. Безутешныйродитель построил лечебницу в память о безвременно ушедшем больном ребенке, онрешил помочь десяткам людей, чей разум не получил в силу разных причиннормального развития или угас от болезни. Вначале клиника задумывалась какмаленькое, камерное заведение, максимум на десять человек. Но потом она сталастихийно расширяться, и бизнесмен понял, что ему не по карману содержатьогромное заведение, тогда и стали брать плату за услуги. Теперь основную массутут составляют те, чьи родственники способны отстегнуть немалые суммы. Но…Владелец лечебницы по-прежнему занимается благотворительностью. Он оплачиваетпребывание в ней некоторого количества неимущих людей. Их находят вмуниципальных заведениях, привозят сюда, ставят на ноги, обучают, если этовозможно, элементарным навыкам…

Полина замолчала и принялась водить пальцем по клеенке.

— И что дальше? — поинтересовался я. — Онитак и живут тут?

— Нет, — ответила она, — курс реабилитациизанимает несколько месяцев, ну максимум полгода.

— А потом? — продолжал любопытствовать я.

Полина тяжело вздрогнула.

— Дальше возможны варианты. Если несчастный имеетродственников, Ираида Сергеевна предлагает им забрать его домой.

— И они соглашаются? — недоверчиво воскликнуля. — Вообще говоря, в это верится с трудом. Ведь семья уже один разотказалась от больного!

— Понимаете, — заговорщицки зашепталаПолина, — теперь-то ситуация сильно изменилась! Больные прошли усиленныйкурс реабилитации у лучших специалистов. У них сняли агрессию, им привилинеобходимые навыки. Вот Лиза Федькина, например. То, какой привезли и какой онаушла отсюда, просто небо и земля. Привозили из интерната грязного,немотивированно агрессивного волчонка, а домой отправили веселую, замечательнуюдевочку.

— Полина, — раздался властный голос, — тыпочему не на рабочем месте?

— Ой, Ираида Сергеевна! — вскочила на ногиболтунья. — Это Иван Павлович, от…

— Ступай, — каменным тоном произнесла вошедшая иокинула меня взглядом пронзительно черных глаз.