Наконец мы подошли к колодцу и заглянули внутрь, то есть этоЖенька заглянула, а я продолжала осматриваться.

– Там что-то есть, – прошептала подруга.

Заинтересованная, я наклонилась, пытаясь разглядеть, чтовнизу. Колодец был довольно глубокий, и дно его, лишенное воды, терялось втемноте. Может, и вправду что-то есть, но отсюда не видно.

– Вроде камень или еще что-то, – нахмуриласьподруга.

– Колодец заброшенный, крыши нет, там разный мусор.

– Но того мужика он заинтересовал, – кивнулаЖенька. – Анфиса, придется туда спуститься.

– Ты с ума сошла? – испугалась я.

– А как еще мы узнаем? – развела она руками.

– Я в колодец не полезу. И ты тоже. – Женькапоскребла в затылке.

– Давай Сергея попросим. Он парень услужливый.

– После вчерашней сцены он вряд ли нам обрадуется. Апотом, что ты ему скажешь?

– Скажу, что уронила туда часы.

– У тебя нет часов.

– Зато у тебя есть.

Женька протянула руку и сняла с моего запястья часы. Неуспела я пресечь безобразие, как они полетели в колодец.

– Теперь точно лезть придется, – улыбнуласьона. – Идем к соседу.

Сергей в компании Ольги Степановны сидел на скамейке возлесвоего дома. Завидев нас с Женькой, он заметно напрягся. Мы поздоровались, иЖенька сахарным голосом начала:

– Сережа, ты нам не поможешь?

– А в чем дело?

– Анфиса часы в колодец уронила, мы их достать неможем.

– В какой колодец? – нахмурился он.

– В заброшенный, тот, что за нашим домом.

Сергей дернул щекой и уставился на меня.

– Как ты умудрилась их уронить?

– Наклонилась, а браслет расстегнулся, и ониупали, – жалобно ответила я.

– Сруб сгнил совсем, – вздохнула ОльгаСтепановна. – И глубоко. Веревка нужна.

– Но ведь козу как-то достали? – напомнила Женька.

– Не там же ее было оставлять.

– Часы Анфисе очень дороги. Помоги, а?

– Никуда я не полезу, – огрызнулся Сергей. –Еще шею сверну. Зачем вы к колодцу потащились? Что, не нашлось другого местадля прогулок? И вообще… – он замолчал и отвернулся.

– У нас и веревка есть, – гнула своеЖенька. – Для такого парня, как ты, спуститься вниз – плевое дело.

– Сказал, не полезу. И вам не стоит. Часы новыекупишь. – Он так разволновался, что даже покраснел.

– Сережа, – ныла Женька.

Он взглянул на нее и рявкнул:

– У Анфисы муж есть, вот пусть он и лезет. А от меняотстань.

Я потянула Женьку за рукав, в самом деле, что к человекупристали? Часы было ужас как жалко, отчим подарил их мне на двадцатилетие.Стоили они, кстати, немало. Придется к Ромке обращаться, а значит, и объяснять,чем нас заинтересовал колодец. Я только вздохнула, а в голове Женьки между темсозрела новая идея.

– Дядя Миша, – сказала она. – Он же плотник.

– Ну и что?

– Может, он это… с колодцами на короткой ноге?

– Женя, ты дура.

– Если мы скажем Ромке, он вопросами задолбает и сразуначнет орать. А часы достать как-то надо. Выходит, вся надежда на дядю Мишу.

Когда мы вошли в дом, дядя Миша пил чай на кухне. Нам он обрадовался,не зная, что ему сулит судьба.

– Дядя Миша, – бросилась к нему Женька, сцепивладошки на груди. – У нас несчастье.

– Что такое? – ахнул он.

– Вы колодец за домом видели, заброшенный?

– Ну…

– Мы мимо шли… – Далее последовал рвущий душурассказ о потере часов. – Роману Андреевичу об этом говорить никак нельзя,они с Анфисой опять разругаются. Он ей запретил к колодцам подходить, у него вдетстве в колодце кошка утонула, он их сам до смерти боится и Анфисестрого-настрого запретил…

Я только глаза закатила, слушая все это. Дядя Миша кивал,рассказ у него, как ни странно, вызвал доверие, этому сильно способствовал тотфакт, что кроме чая он успел пригубить и водки. Позднее выяснилось, с утраРоман Андреевич съездил в магазин и запасов целебной жидкости теперь хватит намесяц.

– Дык дело-то того… выеденного яйца не стоит, –хлопнув себя по ляжкам, заявил дядя Миша. – Воды там раньше не было…

– И сейчас нет, – поддакнула Женька.

– Ну, так и достанем. Я хоть на крышу, хоть в колодец,дело-то привычное. На дворе веревка есть, обвяжусь, а вы подержите.

– Спаситель вы наш! – Женька кинулась к нему нашею и расцеловала в обе щеки. Дядя Миша просиял и ходко поднялся.

– Бери веревку, и пошли.

– Что я тебе говорила? – шепнула мне Женька,бросаясь за веревкой.

Через пять минут мы двигали к заброшенному колодцу. Менямучила совесть: дядя Миша пожилой человек, а мы с этим цирковым номером, да ещеи врем к тому же. Впрочем, часы в самом деле лежат на дне. Дядя Миша заглянул вколодец, крякнул, привязал один конец веревки к дереву, второй обмотал вокругталии, проверил веревку на прочность и подмигнул нам.

– Не волнуйтесь, девоньки, часы достанем.

– Ящик водки за мной, – пообещала Женька.

– Считай, они уже у тебя, Евгения Петровна. Ну, сбогом.

Дядя перекрестился и, лихо перемахнув через подгнившеебревно, стал неторопливо спускаться, опираясь руками и ногами в сруб. Несмотряна возраст, выходило это у него довольно ловко.

– Не робей, девоньки, – приговаривал он. –Работы-то на пять минут.

Я некстати подумала, что спуститься – половина проблемы, емуведь еще предстоит выбираться оттуда. Ладно, в крайнем случае вытянем его наверевке, вдвоем должны справиться.

Между тем дядя Миша достиг дна, присел на корточки и началшарить руками.

– Вот они, часы-то, – он выпрямился, потрясая имив воздухе. – Твои?

– Мои, мои. Выбирайтесь оттуда, – поторопила я.