– А где он? – распахивая дверь, тревожно спросилая.

– Трудится. На пару с дядей Мишей. С забором ужепокончено, занялись крыльцом.

Женька поставила поднос на письменный стол в кабинетедядюшки, сама устроилась на подоконнике, распахнув окно настежь.

– Ромка вчера до часу ночи мне рассказывал, как он тебялюбит. Очень интересно, но я бы предпочла приятные сновидения. – Оназевнула и сказала: – А вскочил в семь утра. Ну не чокнутый ли? В выходнойнормальные люди спят до обеда, а его на подвиги тянет. Вот уж не думала, что ону нас такой трудолюбивый. Дядя Миша, когда его утром увидел, только чтозаикаться не начал с перепугу. Конечно, к господину полковнику привыкнуть надо,а по первому разу точно заикаться начнешь. Зато теперь в атмосфере братской дружбыи полного взаимопонимания они чинят крыльцо. Скажи, Анфиса, как люди с утрамогут водку пить? Дядя Миша твоего мужа нечеловечески зауважал, когда увидел,как тот махнул стакан и даже не поморщился. Обращается к нему исключительно поимени-отчеству.

– Он еще и водку с утра пьет, – фыркнула я.

– Ромка сказал, это вместо валерьянки. Очень онпереживает. Просил на тебя воздействовать добрым словом. Вот я стараюсь.Помирилась бы ты с ним, Анфиса, в самом деле.

– Не лезь в мою семейную жизнь, – посоветовала я, доедаясалат.

– До чего у тебя характер скверный.

– Будешь высказываться о моем характере… –Договорить я не успела, Женька поглядывала через плечо в окно и вдругнахмурилась.

– Кого это принесло с утра?

Я подошла и встала рядом. Возле наших ворот, по соседству сРомкиной машиной, остановился джип.

– Пойду гостей встречать, – сказала Женька. –Из милиции, что ли?

– Сомневаюсь, – покачала я головой.

Женька поспешно покинула комнату, а я заняла ее место наподоконнике. Выглянула из окна, надеясь увидеть Ромку, но увидела только дядюМишу, который орудовал молотком, стоя на крыльце на коленях. В этот моменткалитка распахнулась от пинка, и в парк один за другим вошли трое мужчин.Взглянув на них, я забеспокоилась. Выглядели они так, что стало ясно: с такимив темное время суток лучше не встречаться, впрочем, днем тоже ни к чему.Впереди шел здоровяк в спортивном костюме, приглядевшись, я узнала приятеляРудневой, то есть Ирины, с которой видела его в торговом центре. Витя-псих. Яневольно поежилась, хорошо, что муж вчера приехал. Ромке психи по фигу,особенно такие, как этот Витя.

На крыльце как раз появилась Женька, дядя Миша тоже увиделприбывших, выпрямился и теперь ждал, когда те пройдут.

– Ты, что ли, хозяйка? – сурово спросил Витя,обращаясь к Женьке.

– Ага, – кивнула она.

– Значит, так, дом я покупаю. Больше десяти тысячбаксов не дам, он и этого не стоит.

– Возможно, – согласилась подруга. – Только яего не продаю.

– До тебя что, плохо доходит? Не продашь за десятьштук, отдашь даром. Поняла?

– Не-а. Я непонятливая.

– Ты посмотри, – хмыкнул Витя, обращаясь ктоварищам, и вдруг заткнулся. Я вытянула шею и увидела Ромку, он появился из-заугла дома, в одной руке доска, в другой топор. На муже были только джинсы, онщеголял голым торсом и наколками на обоих плечах. Выглядел он ничуть не лучшеприбывших. Если честно, даже хуже. Женька права, на неподготовленную аудиториюРоман Андреевич всегда производит ошеломляющее впечатление. Именно такоевпечатление он и произвел на троицу.

– Чего надо? – спросил муж, отбросив доску и сжавв руках топор. Троица на топор уставилась и замерла. – Чего надо? –повторил Ромка.

– Мы это… насчет дома, – с трудом пришел в себяВитя. – Купить хотим.

– Ты продаешь дом? – повернулся Ромка к ЕвгенииПетровне.

– Нет.

– Слышали? Всего хорошего.

– Так сказали, продают…

– Вас ввели в заблуждение. – Тут Ромка немногопомолчал, после чего продолжил: – Вот что, парни, давайте-ка познакомимся. Ты,к примеру, кто? – Ромка ткнул топором в сторону Вити. Вопрос вызвалзатруднение.

– Я? Епифанов Виктор, – собравшись с силами,наконец ответил тот. – Из Колыпина. Может, слышал?

– О Колыпине слышал. Евгения Петровна, принеси моидокументы, они в прихожей лежат.

Женька бросилась в дом, вернулась через минуту. Все этовремя парни пребывали в легком обалдении.

Ромка достал из сумки удостоверение и сунул его под носВите. Тот на него воззрился и вздохнул с облегчением, должно быть, решил, чтослуживый не станет ни с того ни с сего махать топором, лишая их конечностей ибуйных головушек в порядке живой очереди.

– У тебя есть неприятности? – спросил его РоманАндреевич.

– Какие?.. Нет.

– Это хорошо. Но они непременно будут, если ты еще хотьраз здесь появишься. Все понял?

– Понял, – кивнул Витя и попятился к калитке,увлекая за собой товарищей.

– Андреич, доску-то потолще надо, – засуетилсядядя Миша. – Там в сарае были.

Женька стрелой примчалась ко мне в кабинет и заявила спорога:

– Видела? Если бы не твой Ромка… знаешь, есть в немчто-то… убедительное. По-моему, объясняет он на редкость доходчиво. Я правильнопоняла, этот тип – дружок Ирины?

– Правильно, – кивнула я. – Вот только чтоему здесь понадобилось? Вчера Руднева сказала, что от дома отказывается.

– Ага. А сегодня этот уже здесь. Если дом собиралсякупить Епифанов, то ее вчерашнее поведение выглядит странным.

– А, по-моему, как раз наоборот, – возразилая. – Если погибший парень дружок Вити, то ее нежелание участвовать в этомделе понятно. Кому хочется быть замешанной в убийстве?

– Тогда какого хрена Витя сюда притащился?

– А Вите труп по барабану.

– Что, если дом она хотела купить вовсе не для Вити, адля кого-то другого? – высказала предположение Женька инахмурилась. – Вот ты вчера утверждала, что все дело в мертвеце, которогомы в подвале нашли. За ним была охота, а вовсе не за сокровищами. Так зачемтогда Вите дом? Или его обошли и он о находке не знает?