Испуганные слуги поспешили выполнять приказ.

Валари поднялся на донжон и смотрел с него вдаль. Рядом с ним стояли еще одиннадцать оборотней.

Мезониксы, монголониксы, пахиены… Давно почившие создания Рассвета, обретшие новые судьбы и новую жизнь.

– Братья мои, нас всего двенадцать, но мы сильны, как никогда, и теперь наша миссия – очистить мир от хати и разрушить купол, под которым они заперли нас.

– Нас тринадцать, – один из оборотней указал на высокий холм у самого горизонта. На вершине, под бледным ликом полуденной луны стоял чудовищный зверь. – Это же…

– Йон. И зверь его, что зовется эндрюсархом. Самое великое существо Рассвета. Но он не пойдет с нами. У него свой путь…

– Но нас так мало…

Валари сам понимал, что все-таки их мало.

Их должно было быть двадцать четыре… Каждая мысль об этом рождала в сердце оборотня боль. Перед глазами до сих пор стояли тела братьев, выпадающие из разверстых стальных дев. В волнах крови они валились на пол…

Некоторые вставали.

Некоторые – нет…

И стальные девы, исторгнувшие их, ухмылялись в полутьме.

Ган продолжал кричать, даже когда тьма вновь поглотила все…

… и выкинула его на предыдущий – верхний – уровень грезы.

Ледяной зал в голове сфинкса.

Сообразив, что не видит больше замка и мира под круглым куполом, леопард упал на колени и, воздев лицо к сводчатому потолку, не своим голосом произнес:

– Йоремуне! Ты слышишь меня? Я отрекаюсь от тебя… Я ненавижу тебя, Хати-Йоремуне…

Потом он молчал, а в голове его гулкий пульс пустоты отсчитывал удары…

Через некоторое время голос Мезоникса зазвучал в тишине:

– А я тебя предупреждал. Я говорил, что нечто важное будет утеряно. Теперь ты стал слабее. Оборотни не должны разрывать связь с Йоремуне, потому что он – наш создатель. Он один поддерживает нас, даже если вся наша магия гаснет…

– В бездну Йоремуне, – жестко прервал его Ган, – обращусь к другому духу.

– Другим духам ты не особо интересен, – задумчиво протянул зверь, – хотя, что же, попробуй, вдруг удача улыбнется… Хорошо, что девочке я ничего лишнего не показал… Иначе вдруг бы она тоже отказалась? Кто бы тогда за нее пошел… туда?

– Ты про Виту? – насторожился леопард. – Куда это ты ее отправил?

– В замок Зимы.

– Зачем еще? – у Гана от возмущения даже волосы на затылке встали дыбом. – Там слишком опасно. Я знаю. Я сам оттуда…

– Я отправил ее за положенным наследством. И не бойся ты так за нее. Она справится. Она лучшая часть моей нити, лучшее звено в цепи. Вершина эволюции. Настоящее совершенство! Ее дух силен, а тело будто создано из железа. Она не ведает страха и всегда движется вперед. Я верю в нее, почему же не веришь ты?

– Кто сказал тебе, что я в нее не верю? Только я еще, помимо того, что верю, люблю… Я просто знаю, что должен быть с ней, если ей будет трудно… и готов отступить, если не буду нужен ей.

– Постой-ка… – зверь прервал эту пылкую тираду и внимательно вгляделся Гану в грудь. – Это что же? Нить? Нить между тобой и мной? – Он расхохотался вдруг. – Вот оно что! Моя капелька, оказывается, уже привязала тебя к своей нити Эво…

– В каком смысле привязала? – не понял Ган.

– Она выбрала тебя.

– А я выбрал ее.

– Взаимность – дело хорошее, – Мезоникс оскалил зубы в подобии улыбки. – Можно с чистой совестью лететь за любимой к Властелину Зимы… Кстати, ты хоть знаешь, кто это такой на самом деле? Думаю, не знаешь, – ответил сам же. – Помнишь моего друга, которого я показал тебе? Того самого, что так нежно любил свою Лили и мечтал разгадать тайну золотого зверя, найденного под землей? Он – Йон-Эндрюсарион – был величайшим оборотнем из всех существовавших. А когда он умер, великие маги плоской земли заключили его голову в золотой мавзолей и спрятали в ледниках северного моря. Так родилась легенда о Властелине Зимы. Спустя много лет один хитрый и амбициозный оборотень нашел ледяную гробницу и решил использовать ее в своих целях. Он возвел вокруг нее замок изо льда и научился управлять силой Эндрюсариона, что еще хранилась в его истлевшем черепе…

– Иней…

– Да.

– Откуда ты все это знаешь, Валари Мезоникс? – Ган потребовал ответа с нетерпением.

– По рождению я отчасти хати, поэтому обладаю особыми возможностями. Тело мое давно обратилось желтыми костями, но дух все еще свободен и пытлив. Я бывал в замке Зимы. Приплывал к нему рыбами, птицами прилетал…

– Понятно, – перебил леопард, упрекая. – Почему ты не сказал мне про Виту сразу?

– Ты бы сразу убежал за ней и не дослушал меня. А теперь то, что ты узнал от меня, даст тебе преимущество, потому что тот, кто знает истину сильнее многих…

Истина…

Гана в тот момент волновал совсем другой вопрос.

– Если Вита не справится с Инеем и его слугами? Что будет тогда?

– Они наверняка узнают про ее происхождение, связь со мной, и, как ведьма, захотят прибрать к рукам…

– Как ведьма, – сквозь зубы процедил Ган, и глаза его загорелись в гневе алыми огнями. – Я им не позволю этого.

Мезоникс подлил масла в огонь:

– Если они смогут одолеть ее, то подвергнут самым жутким пыткам, пытаясь сломить и поработить. Поэтому теперь я скажу тебе то, что ты, наверное, жаждал услышать – не теряй больше времени на разговоры. Спеши в замок Зимы!

***

– Очнись! Ган, что с тобой? Очнись же! – голос Данияра становился с каждой секундой все громче и настойчивее. – Проснись, ну?

Ган резко открыл глаза и сел на снегу. Перед глазами плавали в воздухе радужные пятна, и шепот зверя эхом прыгал в ушах. «Спеши! Спеши… Спеши-и-и-и…»

– Что с тобой, парень? Скажи что-нибудь! – Данияр что есть мочи тряс оборотня за плечи.

– Я в порядке, – ответил Ган, но голос его прозвучал столь жутко, что Данияр разволновался еще сильнее.

– В порядке? Ты себя в зеркало видел?

– Поблизости нет зеркала… И времени у меня нет. Я должен идти, – отрешенно произнес оборотень.

– Куда?

– В замок Зимы.

– А как же Вита?

– Она там. В замке.

– Ну и дела, – Данияр растерянно почесал затылок, – и когда она только успела…

***

Он сдержал свое слово и больше ни о чем не просил Хати-Йоремуне.

Он решил обратиться к другому – Хати-Амаро.

И другой услышал.