– Я не знаю, как это объяснить, хотя тоже долго об этом думал. Может, след остался, потому что это была моя первая смерть? Та, что высвободила силу цветка?

Слава богам, что на его теле не остается следов от ран! Учитывая его доблесть, за тысячу лет у Мешко наверняка накопилось бы множество уродливых шрамов.

– Значит, тебя и в самом деле невозможно убить.

– Скорее всего, нет. Яд тоже не действует, – добавил он. – Ни падение с большой высоты, ни утопление, ни повешение.

Внезапно мои веки стали тяжелеть. Я закрыла глаза, обдумывая то, что он сказал. Почесала зудящую руку.

– А четвертование?

Мне ответила тишина.

– Спишь? – спросила я.

– Нет. Никто никогда меня не четвертовал. Но я об этом не жалею.

– О’кей.

– Почему ты интересуешься, как меня убить?

– Успокойся, – махнула я рукой. – Не потому, что я хочу от тебя избавиться. Мне просто любопытно, как работает этот цветок.

– Спи, Гося, – устало сказал он.

– Если тебе неудобно, можешь лечь рядом со мной, – предложила я.

– Пожалуй, нет.

– Потому что я грязная? – Я широко зевнула.

– Нет, – усмехнулся он. – Я не буду делить с тобой постель, потому что мы пьяные, а ты красавица.

Прежде чем я успела ответить что-либо остроумное (хотя, зная мои обычные ответы, их вряд ли бы можно было такими назвать), сон принял меня в свои объятия. Слипающиеся веки предательски закрылись, отгородив меня от мужчины, который только что заявил, что хотел бы провести со мной ночь.

Нет в этом мире справедливости.

Меня разбудила кошмарная головная боль. В висках пульсировало так, как будто в них долбили кузнечным молотом. Во рту пересохло. Было такое чувство, будто я наелась песка.

Я через силу разлепила глаза и тут же закрыла их обратно – свет из окна оказался невыносимо ярким.

– Который час? – простонала я.

– Почти полдень, – ответил мне Мешко. – Пора вставать.

Я с трудом села на кровати и шумно выдохнула. Голову по-прежнему простреливало болью. Такого похмелья у меня никогда еще не было. Клянусь всеми богами, это был последний раз, когда я пила лечебную настойку.

Тем не менее она подействовала – не было ни намека на насморк.

– Есть что-нибудь попить? – прохрипела я.

Не говоря ни слова, он протянул мне бутылку воды. Мне хотелось выпить ее залпом, но на половине у меня неприятно сжался желудок. Я вытерла ладонью рот и застонала.

Мне бы сейчас не помешало средство от изжоги, которое я почти всю жизнь потребляю, как конфеты. Это все проклятые нервы.

– Спасибо. – Я отдала Мешко бутылку.

Хижина при свете дня была очаровательна. Деревянный потолок и полки над камином были слегка пыльными и в копоти, но производили приятное впечатление. Если поставить сюда несколько книг, свечи и бросить на пол какую-нибудь медвежью шкуру перед камином, то получилось бы довольно уютное гнездышко для свиданий.

Я посмотрела на своего спутника, стоявшего рядом, затем перевела взгляд на пластиковую бутылку без этикетки. У моей ипохондрии похмелья не было. Она-то как раз прекрасно себя чувствовала.

Боги, надеюсь, внутри была минеральная вода или хотя бы кипяченая.

– Где ты взял воду?

– Из источника под дубом.

Мне стало нехорошо. Я бросила на него полный отчаяния взгляд, чтобы он знал, что наградил меня бактериальной инфекцией, с которой я не хотела иметь ничего общего.

Но я ничего не произнесла вслух, потому что… Мешко явно пожирал меня взглядом. Вообще-то я нисколько этому не удивилась. На мне все еще была ночная сорочка, которая при свете дня больше показывала, чем скрывала. А если что-то и скрывала, то не особо успешно, потому что была телесного цвета. Я тут же прикрылась одеялом.

– Мешко! – возмущенно воскликнула я.

– У тебя красивое нижнее белье. – Он искренне улыбнулся – по нему было видно, что он не дурачится.

Я не имела ни малейшего представления, что следует ответить на такой комплимент.

– Спасибо?

Когда я прикрыла грудь одеялом в катышках, Мешко явно потерял романтический интерес к моей персоне. Поставив бутылку на стол, он придвинул лавку ближе к кровати, сел на нее, широко расставив ноги, и склонился, опираясь локтями о колени. Очевидно, это было проделано для того, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Не знаю, на что он рассчитывал. Возможно, надеялся, что это поможет мне сосредоточиться.

Увы, он ошибался. Мне было гораздо легче разговаривать с его невероятно мускулистой грудью, чем с прекрасными голубыми глазами, от которых захватывало дух.

До меня внезапно дошло, что ночью я бродила по лесу босиком. Боги! Наверняка на мне теперь полно клещей. Я снова откинула одеяло и стала очень внимательно осматривать ноги до колен. Черт побери. Нужно воспользоваться каким-нибудь зеркалом.

Мешко удивленно отшатнулся. Видимо, не понял, почему я так внезапно обнажила свои прелести.

– Как думаешь, на меня мог забраться какой-нибудь клещ? – простонала я. – Я была без обуви!

– Сомневаюсь.

– Придется проверить, – сказала я плаксиво.

– Гося, нам надо поговорить. Постарайся ненадолго сосредоточиться.

– Ага, – ответила я, хотя мысли вертелись исключительно вокруг боррелиоза и курса лечения антибиотиками в случае появления мигрирующей эритемы, которая является патогномоничным симптомом[16] этого заболевания.

– Соберись, – попросил он.

– Не могу, – простонала я. – У меня все чешется.

– Тебе просто кажется. – Он взял меня за руки. – Нет на тебе никаких клещей.

– Но…

– Как только мы поговорим, ты сможешь внимательно себя обследовать.

– Но не везде. Что мне делать с задней частью шеи?!

Он раздраженно вздохнул.

– Повернись.

Я быстро выполнила приказ, подняла волосы и ощутила его руку на своей шее. По спине пробежала приятная дрожь.

– Проверь за ушами.

– Нет на тебе клещей.

– Ну, ладно… прости. – Я снова повернулась к нему и завернулась в одеяло.

– Все в порядке. – На его лице появилась улыбка. – Ты кое-кого мне напоминаешь, когда так беспокоишься.

– Кого?

– Неважно. – Улыбка исчезла.

Я вдруг подумала, что у меня неприятно пахнет изо рта после вчерашней пьянки, и слегка отвернулась, чтобы не дышать в его сторону.