но в последнее время оно уводило ее во мрак.

Арлен, похоже, и правда покинул ее. Джардир исчез, а Тамос никогда не будет с ней. Демоны с Инэверой желали ей смерти, а вскоре того же захочет и мать-герцогиня.

И все же она вздохнула с облегчением при виде герцогского дворца. Неужели с последнего визита прошло всего полгода? Изменился весь мир. Одетая в лучшее дорожное платье, с достоинством выпрямившись, она оперлась на руку Уонды и сошла по каретной лесенке. На полуденном солнце ей показалось, что ноша ее полегчала. Арейн была не из тех, кто тратит время на пустые слова. Что бы ни предстояло, дело решится до заката – оно и к лучшему.

Первый министр Джансон и его сын Пол ждали их во дворе. Королевским особам не подобало самим встречать гостей. Джансон приветствовал Тамоса поклоном.

– Рад видеть вас, ваша светлость.

– И я тебя, друг мой, – потрепал его граф по плечу.

– Надеюсь, поездка обошлась без происшествий? – спросил Джансон.

– Едва ли, – ответил Тамос. – На дороге бесчинствуют демоны, а твой племянник запятнал репутацию трона.

– Ночь, что еще натворил этот болван? – буркнул Джансон.

– После, – сказал граф. – Я понимаю, что ты прочил его в герольды, но место ему, пожалуй, не среди дипломатов, а в оперном театре.

У Джансона раздулись ноздри, но он кивнул и с очередным поклоном повернулся к Лише.

– Рад видеть вас в добром здравии, госпожа, – произнес он, многозначительно глянув на ее живот. – Ее милость просит вас и вашу телохранительницу пожаловать на послеобеденный чай, когда устроитесь и отдохнете.

Подходя с женами к Джансону, Рожер осторожно его рассматривал и не впервые прикидывал, хорошо ли тот знал племянника. Несчастья зачастую случались и с врагами министра. Возможно, поступок Джасина не удивил бы дядю и не отвратил от него, но Джансон, вероятно, знал только, что Джасин и Аррик соперничали.

Глаза первого министра, когда тот поклонился, не выдали ничего.

– Мастер Восьмипалый. С нашей последней встречи вам улыбнулась удача. – Намного более глубокий поклон он отвесил Аманвах. – Ваше высочество. Знакомство с вами – честь для меня. Я первый министр Джансон. Позвольте приветствовать вас – добро пожаловать в Энджирс. Ее светлость мать-герцогиня приглашает вас нынче отужинать за королевским столом.

Аманвах слегка поклонилась в ответ:

– Я почитаю это за честь, министр. Мне казалось, что в зеленых землях не знают хороших манер, но я, похоже, ошиблась.

Джансон улыбнулся:

– Прошу извинить, принцесса, если вам не оказывали должного уважения. Прошу обращаться ко мне, если во время пребывания здесь вам что-нибудь понадобится.

Первый министр быстро сопроводил их внутрь, велев слугам развести гостей по покоям. Они едва пересекли огромный зал, когда появился Райнбек с младшими братьями – принцем Микаэлем и пастырем Петером, которые вышагивали по бокам от него, держась на шаг позади. Все трое были разительно похожи манерами и габаритами и столь же сильно отличались от Тамоса, годами намного младшего.

– Тамос! – прогремел Райнбек, и его глас отразился от сводчатого потолка.

Он сгреб брата в медвежьи объятия. Затем, обнимая Тамоса одной рукой, ткнул другой в плечо Гареда:

– И ты. В прошлый раз ты был капитаном. Полюбуйся теперь на себя! Барон и генерал!

– Мать чуть с ума не сходит, до того ей хочется найти тебе невесту, – сказал Микаэль. – Уже не первую неделю во дворце только и говорят про бал для барона.

– А потому разумные люди бегут из дворца, пока им это удается, – добавил Петер.

Райнбек притиснул Тамоса за шею, заставив малого братишку согнуться.

– Завтра у нас охота. Ты едешь с нами, и своего нового барона захвати.

Тамос помрачнел, разрываясь между семьей и долгом.

– Брат, есть важные дела…

Райнбек отмахнулся:

– Дела лучше обсуждать подальше от любопытных ушей.

Он чуть кивнул в сторону шедшего через зал слуги, одетого в милнскую ливрею. Похоже, Юкор успел обзавестись представителями при энджирсском дворе.

Герцог повернулся к Гареду:

– Что скажешь, барон?

Гаред поскреб в затылке, чувствуя себя решительно неуютно:

– Охотник из меня не особо…

– Это правда, – вмешался Рожер. – Деревья ваш новый барон валит лучше, чем обходит на цыпочках.

Гогот Райнбека прозвучал сродни хрипу от удушья. Герцог был тучен, и смех его легким стоил усилия. Через плечо он указал большим пальцем на Микаэля:

– Это не беда. Мой брат не попадет в дерево и посреди леса. – Микаэль яростно зыркнул, а герцог продолжил: – Будут и эль, и еда. – Он подмигнул. – И пара-другая милашек, приятных глазу.

– Ты так и не женат, – заметил пастырь Петер.

– Жонглера тоже возьми! – крикнул Микаэль. – Посмотрим, правда ли он может заворожить демона настолько, чтобы тот снял штаны!

– Не могу, – признался Рожер. – По крайней мере, ни разу не пробовал. Подземникам, знаете ли, трудновато их надеть.

Все расхохотались. Королевские особы вели себя в истинно энджирсской манере и изъяснялись так, как будто женщин рядом не было, хотя рассматривали их довольно откровенно. Аманвах и Сиквах терпеливо ждали в двух шагах позади. Красийки привыкли к подобному обращению, но Кендалл, стоявшая шагом дальше, казалась менее выдержанной.

– Мы с удовольствием поедем, – сказал Тамос без тени радости в голосе.

– Добро пожаловать, Лиша, – произнесла Арейн, вставая из-за чайного столика, когда Лиша с Уондой прибыли в женское крыло дворца.

Старуха даже обняла ее, и Лиша поймала себя на том, что это приятно. Она глубоко уважала мать-герцогиню и не на шутку боялась стать ей врагом.

– И тебе, Уонда. – Арейн повернулась к великанше и протянула для поцелуя унизанные перстнями пальцы.

С их прошлой встречи Уонда упражнялась в соблюдении этикета и, хотя продолжала путаться в вилках, опустилась на колено грациозно и приложила губы к руке:

– Ваш-милость.

– Вижу, ты носишь кое-что из посланного, – заметила Арейн. – Встань и дай мне на тебя взглянуть.

Уонда подчинилась, и герцогиня оценивающе оглядела ее со всех сторон. Штанины от пояса до колен были просторны и смахивали на юбку, однако на голенях сужались, охватывая ноги тугими манжетами, заправленными в добротные, но гибкие кожаные сапоги. Блуза тоже свободно прикрывала широкую грудь и крупные руки, придавая последним вид нежных, хотя Уонда могла переломить ими чуть не любого мужчину. Наручи облегали рукава, защищая шелк – и руку – от щелчка тетивой.

– Моя портниха превзошла себя. Элегантно и в то же время удобно. Ты ведь можешь в этом сражаться?

Уонда кивнула:

– В жизни не было так хорошо, но я двигаюсь, будто голая.

Арейн взглянула на нее, и Уонда густо