могущества и знаний сильнейшего в двух мирах мага школы Иллюзий и его необделённой талантом ученицы. Рю-ют и Исилиэль больше месяца готовили архисложное заклинание масштабного полога, способное накрыть всю зону переноса целиком и продержаться несколько часов до самого утра. Зрелище, равно способное порадовать богов и смертных, своеобразный подарок всем пришельцам из иного мира, повод вспомнить прошлое и почтить его поднятым кубком. Помимо всего прочего устроенное почтенным архимагом и его ученицей представление это отличное завершение праздника, достойный сего памятного события финальный штрих!

Интерлюдия.

До самого последнего времени Тэмээн не представлял себе, насколько сильно внутренние области Поднебесной империи и особенно её столица отличаются от того светлого-чистого образа, что сумел внушить ему в детстве китаец-отец. Несмотря на приобретённые за годы совсем непростой жизни цинизм и не раз выручавшую его привычку всё на свете подвергать сомнению, он всегда считал великий город центром мира, сияющим источником знания и добродетели, с юных лет мечтал когда-нибудь лично ступить на улицы легендарного Шанду... по воле сбросивших монгольское ярмо ханьцев давным-давно переименованного в Пекин, посетить Внутренний и Имперский город, побродить среди затейливого переплетения столичных хутунов и роскошных сэхэюаней высшей знати, посмотреть, хотя бы издали полюбоваться на пурпурные стены Запретного города!

Всё верно, суровая жизнь среди кочевников вдребезги разбила-расколотила массу владевших им прежде иллюзий, ожесточила сердце, огрубила душу, однако унаследованное от рано ушедшего отца трепетное отношение к покинутой тем родине Тэмээн всё же сохранил, словно редкой красоты хрустальную вазу бережно пронёс сквозь годы и лишения. Во многом именно оно толкнуло рождённого далеко за пределами империи полукровку на довольно рискованный путь! Толкнуло шагнуть на него отнюдь не из благородных побуждений... как минимум не только из-за них — в его мыслях корысть и страх густо перемешены с жаждой признания, он очень хочет заслужить признание среди народа отца, о благодарности Сына Неба даже не мечтает, но рассчитывает, что тот хотя бы услышит про него. Подарить империи жизненно необходимые ей знания, открыть глаза и обратить внимание имперских вельмож и военачальников на возникшую божественным чудом державу Драконов-нелюдей — разве это не достойная цель?! Цель... безусловно заслуживающая соответствующего вознаграждения... способная невероятно прославить и возвысить того, кто её достиг... Не менее важная причина — желанное избавление от постоянно, день ото дня ужесточавшейся опеки Великого хана: Тэмээн ясно чувствует угрозу с его стороны, ощущает себя расходным материалом, от которого без колебаний избавятся, когда найдут ему лучшую замену, часто чувствует себя обречённой на забой овцой. Навязанные ханом в последнее время соглядатаи среди личной охраны только укрепили подозрения торговца об уготованной ему незавидной судьбе.

Ах сколько надежд бушевало в душе баргута-полукровки, когда прекрасно осознавая грозившую ему опасность, осознавая всю меру гнева Великого хана он всё же обратился к знакомому чиновнику таможенного управления с предложением своих услуг имперским властям... Тэмээн искренне надеялся, что предоставленные им сведения о государстве нелюдей далеко на севере будут по достоинству оценены сановниками Истинной Добродетели! Надеялся... раньше, до того как окончательно осознал горькую правду жизни — реальность оказалась невероятно далека от его детских представлений! И ведь Тэмээн прекрасно знал, что из себя представляют имперские чиновники, знал (в конце-концов их жадность частенько помогала ему проворачивать разные дурнопахнущие дела), знал, но надеялся, что понимание огромной пользы для Поднебесной империи от его предложения всё же сумеет смирить их жадный нрав, заткнуть ненасытные глотки. Не сумела! Нет, чиновники разных рангов более чем внимательно отнеслись к предоставленной степняком-торговцем информации, как должное (скорее по потребительски) восприняли его желание сослужить службу Поднебесной, кажется многие из них искренне поверили в чистоту его намерений, особенно когда он сумел доказать свои слова, предоставив в их распоряжение добытые у нелюдей артефакты, зелья, магическое оружие и разнообразные интересные диковинки... Только вот все эти обстоятельства ни в малейшей степени не помешали им мгновенно взять его в оборот, использовать для удовлетворения отнюдь не государственных, а глубоко корыстных личных интересов. Проще говоря, за каждый шаг в рамках продвижения его вопроса по властной лестнице империи Мин, за каждое разрешение, за каждую положительную резолюцию, за каждый ушедший наверх доклад с торговца в обязательном порядке требовали взятку, и, надо сказать, аппетиты каждого вышестоящего чиновника росли согласно его рангу. Не так уж скоро расставшийся с благими иллюзиями Тэмээн довольно долго продолжал надеяться на лучшее и платить... платить... платить... Кого-то из чиновников устраивало подношение одним из уникальных товаров нелюдей, другие предпочитали получить мзду удивительными зельями или изысканными изделиями редкой северной кости (моржовый клык и мамонтовый бивень), иные привереды желали только нефрит и женьшень, но большинство интересовали лишь лодочки из серебра, чем больше, тем лучше. Однако в той или иной форме взятки брали ВСЕ без исключения передававшие торговца из рук в руки сановники! Брали-брали и брали, а между тем дело Тэмээна казалось застыло на месте! Да, двигалось, но только от одной жадно протянутой руки с длинными лакированными ногтями до другой точно такой же руки!

*

Надо сказать, до определённого времени надежды упорного купца подогревает память о реакции китайского посла, что в своё время крайне серьёзно воспринял слова и предложения пришедшего к нему торговца-баргута... К сожалению по дороге домой посол исчез в степи вместе со всей свитой, возможно был убит по приказу Даян-хана, а возможно пал жертвой одной из многочисленных банд харацириков, что активно промышляли в пограничных регионах и плевать хотели на любые охранные грамоты от кого бы то ни было.

*

В какой-то момент овладевшее измученным-ограбленным торговцем отчаянье и разочарование едва не сподвигли его на попытку побега, однако круто взявшие его в оборот пиявки-бюрократы предусмотрели и такой вариант, вовремя приставив к исхудавшему мошной купцу надёжную охрану (считай настоящий конвой). Действительно надёжную — бойцы сивэ-цзюань (особая конная гвардия) традиционно ненавидели любых степняков, в отличие от ополченцев-вэй и наёмников имели кое-какое представление о дисциплине и воинской чести и скорее изрубили бы баргута уставными алебардами чем позволили ему ускользнуть из-под своего надзора. Дать взятку их командиру, вечно хмурому выходцу из старой столицы (Нанкин) по имени Ху-Сунь — тоже весьма неудачный вариант (сын наложницы и человека знатной фамилии смотрел на подотчётного степняка как на грязь под ногами, говорил с ним только