– Все наладится, – повторял он.

Мать налетела на сына:

– Вова, ты не понимаешь серьезности происходящего? Две клиентки Веры, молодые женщины, отравлены одной маркой красного сухого вина. На столах у них остались чашки со следами пальцев и губ твоей жены. В квартире первой жертвы найден брелок от ее сумки. В другом случае твою жену в доме лифтерша видела. Маленькая деталь: Вера не употребляет красное сухое – у нее на него аллергия, сама она в гостях у клиенток пила чай. Ну что еще надо, чтобы ее осудить? Скажешь, нужно еще знать мотив. То есть надо ответить на вопрос, почему Вера женщин на тот свет отправила. Да, моя невестка на вопросы следователя не отвечает, только твердит: «Я не делала ничего плохого». Но у той и другой жертвы пропали крупные суммы денег, которые они хотели истратить на покупку жилья. Сынок, надо что-то делать! Мы должны постараться вывести Веру из-под удара. Иначе у нас с тобой будет много неприятностей. Поеду к Валерию, упрошу его самого взяться за защиту. Здесь требуется адвокат экстра-класса.

– Обойдется, – отмахнулся сынок. – Делом занимается следователь, с которым можно договориться. Цена вопроса триста тысяч евро. Меня уже с ним познакомили, мужик мне свидание с Верой устроил, я ей все объяснил: хочешь, чтобы дело замяли? С тебя триста тысяч евриков.

– Вова, откуда у девочки такая сумма? – растерялась Ангелина Сергеевна. – Продать ей нечего, разве что вашу фирму. Но быстро такие дела…

– Ошибаешься! – зло произнес Чернов-младший. – Эта дура сидит на богатстве, но до сих пор не собиралась им с мужем делиться. Ничего, теперь ей придется раскошелиться.

– Ты о чем? – не сообразила мать.

Владимир ухмыльнулся:

– Помнишь, незадолго до смерти папа рассказывал нам за ужином о парне, который с гражданской жены деньги за ремонт хотел получить?

– Нет, не помню этого разговора, – удивилась вдова. – Твой отец со мной постоянно чем-то делился, у нас же традиция была – вместе трапезничать и его слушать. У меня в мозгу только самые смешные казусы задерживались. Ну, например, как одна соседка вторую из-за кошки…

– А вот я, в отличие от тебя, – перебил Володя, – всерьез к словам того посетителя отнесся. Нашел у отца в кабинете его контакт, встретился с ним и с Татьяной, дочкой Леонида Геннадьевича Воронина…

И Владимир рассказал матери о том, что узнал. Как родители Веры, Антонина и Михаил Мамаевы, сколотили группу единомышленников для продажи ценностей из квартир одиноких покойников.

– Все правда, мама, – вещал сынок, – Верка знает, где ее папаша казну спрятал, но молчит. Сколько раз я у нее денег просил, а она мне дулю.

– Володя, думаю, у нее ничего нет, – вздохнула Ангелина Сергеевна, – ты ошибся в расчетах.

– А вот и нет! – заорал сынок. – Когда тебе на лекарства средства понадобились, где она их взяла, а? Из нычки что-то вынула и толкнула! Сидит, гадина, на золоте и не хочет делиться…

Вдова Рябова, прервав рассказ, закашлялась. Встала, взяла бутылку с водой, которая стояла на подоконнике. Я молча смотрела, как хозяйка делает большие глотки, и вдруг вспомнила свою беседу с Верой. К щекам прилила кровь.

– Ой, что такое с вами? – заметив это, занервничала Раиса Павловна. – Вы прямо в лице переменились.

– Жарко очень, – быстро сказала я. – Можно и мне воды?

Хозяйка открыла холодильник.

Я постаралась улыбнуться. А про себя подумала: пока не надо сообщать Рябовой, что Ангелина Сергеевна обдурила ее мужа. Чернова знала про ценности раньше. Свекровь и Владимир придумали смертельную болезнь Ангелины и попытались выудить у Веры миллионы на лечение матери Владимира. Но жена Володи продала дачу. А потом, когда алчный супруг стал рыдать: «Мама погибает, нужен второй курс уколов, давай продадим бизнес» – отказалась выполнить его просьбу. Но и не поехала туда, где закопан клад. У Веры на самом деле не было ничего ценного.

Я глубоко вздохнула. У моей бабули есть присказка. Если кто-то при Белке говорит: «Меня так ужасно обманул близкий человек», Изабелла Константиновна произносит в ответ: «Не надо кормить овсом деревянную лошадь». А Вера довольно долго занималась этим неблагодарным делом. Она продала квартиру, чтобы открыть фирму, и спасла Володю от расправы ростовщиков. Потом продала дачу и оплатила курс лечения свекрови. Больше ей было нечего продавать, а бизнес она хотела сохранить, чтобы растить дочь. Вера любила мужа. Тот же не испытывал к ней никакого светлого чувства, повел ее в загс лишь потому, что мечтал добраться до ценностей. Владимир не верил, что у Веры от родителей ничего не осталось, в его сознании укоренилась мысль: его жена очень богата.

Раиса Павловна вернулась к столу, поставила передо мной стакан с водой, села и продолжила:

– Ангелина рассказала Валере, что сильно болела, но неожиданно выздоровела – наверное, помог курс уколов, который оплатила невестка. А сын заподозрил, что жена ему соврала насчет суммы, вырученной от продажи дачи. Ну разве простенький домик так дорого стоит? Вряд ли. Думая, что у супруги есть золотой Эверест, Владимир решил: ради свекрови Вера крошку отщипнула, больше ей жалко, а вот ради спасения себя, любимой, карманы наизнанку вывернет.

И Чернов начал действовать…

Ленивый Владимир, желая откусить от кулебяки с валютой, оказался весьма активен. Для начала он позвонил своему лучшему другу и бывшему однокурснику Григорию Беркутову, который после окончания института подался в следователи, и попросил его найти в архиве дело начальника отделения милиции Леонида Воронина. Приятель, естественно, поинтересовался, зачем оно потребовалось. Слово за слово… В общем, далее мужчины начали действовать сообща.

Гриша поддержал друга студенческих лет:

– Ты прав, у бабы точно где-то зарыта большая банка с добром. И она им ни с кем делиться не собирается. Если учесть, во сколько валютных миллионов оценивалась коллекция, которую генерал в Германии спер, то у твоей женушки просто озера денег. Почему я так думаю? Не поленился почитать давнюю-предавнюю жалобу, отправленную в СССР в пятидесятых годах адвокатом Розенберга. Там указан весь состав коллекции и сообщено, что человек Леденева ее со склада целиком забрал. А теперь смотрим допросы Михаила Мамаева. Да, сделок с преступниками мы официально не заключаем, но если тихонько, то можно, и отец Веры договорился со следствием. Условия сделки были такие: он отдает, что имеет, и называет имена подельников, а за это ему и его жене была обещана свобода. Мужик все выполнил, отдал сокровища генерала, сдал приятелей. Но! Список ценностей, вынутых Михаилом Ильичом из нычки, – это примерно одна десятая того, что Леденев когда-то спер. Уверен, хитрый Верин папаша расстался не со всем добром. Значит, весомая его часть до сих пор где-то припрятана. Мамаев сказал следователю: «Это все». А тот его словами удовлетворился, опись коллекции Розенберга в архиве не запрашивал. Почему? Ну… Может, подследственный ему лично что-то недешевое подарил. Нет, жена тебе ничего не отдаст. Но, знаешь, о себе люди истово заботятся, и если Вера вдруг попадет в какую-нибудь неприятность, желательно крупную, она живо тайник вскроет. Останется только проследить за бабой, и все будет наше.