– И?..

– Готфрид Бульонский обещает больше не ревновать. Копьеу него уже отобрали… – сказал Ягун, созерцая в зеркале свою жизнерадостнуюфизиономию.

В дверь постучали. Заглянул Тарарах.

– Привет, Тань! Ваньки тут нет? – спросил он.

– Нет. А что такое?

– Саблезубому тигру надо из лапы вытащить занозу иобработать там все. Здоровенная такая заноза. Нагноение, воспаление лимфоузла ивсякие прочие радости. А тигр буйный – один к нему не сунешься, – пояснилТарарах.

– Я могу помочь! – вызвалась Таня. – Естьпрекрасное заклинание третьего уровня сложности – Держихапкус. С его помощьютрехлетняя девочка может жонглировать бегемотами. А занозы лечатся заклинаниемвторого уровня – Гидрохлорокарбонатонитросульфамицинум! Единственное условие –заклинание надо повторять в течение десяти минут. Одна ошибка – и на местесантиметровой занозы появится метровая.

Тарарах невнимательно кивнул. К высшей ветеринарной магии онотносился с пренебрежением фельдшера, который раз и навсегда уяснил для себя,что все болезни, которые не лечатся антибиотиками, либо смертельны, либопациент их выдумал.

– Угу-угу… Но я уж лучше как-нибудь по старинке. Ну, япомчался! Появится Ванька – скажи, что я его ищу!

– Обязательно! – пообещала Таня.

Дверь закрылась.

– Он не верит в ветеринарную науку! У него сознание медбрата!Зеленкой помазал, плюнул, дунул и пошел! Где полостные операции? Где пересадкавнутренних органов от кентавра пегасам? Где клонирование клеток печенизаклинанием Ещеухнемс! Сплошная рутина! – сказала Таня с обидой.

– Ну звери-то у него выздоравливают. Чего тебе ещенадо? – сказал Ягун.

– Мне – ничего! – произнесла Таня и тотчас поняла,что ляпнула чушь.

– Ну и прекрасно! Тогда не дуйся и вынь ноги из супа.Мешать проще поварешкой, – ответил Ягун философски.

– До аспирантуры Тарарах лучше ко мне относился!

– Ничего подобного! Тарарах умчался, потому чтопереживает из-за тигра. Саблезубые тигры – его единственная слабость последубин и губной гармошки.

– Что ты несешь, Ягун? Какая гармошка?

– Неважно. Просто деталь. Буйство фантазии. А послетигра он будет переживать из-за пегаса, сфинкса, вепря или кого-нибудь еще. Вигре в заботу нет финального свистка.

– А почему он не захотел, чтобы я ему помогла?

– Фиг его знает почему. Может, считает этот твой Держихапкуссадистским заклинанием? Зеленка полезнее всего аптечного киоска, если применитьее вовремя. А может, и это более вероятно, Тарарах просто дорвался до Ваньки.Тебя-то он каждый день видит, а по Ваньке скучал. Я вчера слышал, как он просилбабусю телепортировать к Ваньке в избушку пару толковых домовых в помощь тому,что уже есть. Они там и за жеребенком проследят, и за хозяйством, –авторитетно сказал Ягун.

Поняв, что хочет есть, хотя завтрак с обедом позади, а ужинвпереди, Таня вышла в коридор. В Зале Двух Стихий всегда можно было разжитьсясъестным, разумеется, если найти общий язык с молодцами из ларца. Учитывая, чтоони были фанаты драконбола, у Тани с этим проблем не возникало. Однако до ЗалаДвух Стихий Тане добраться не удалось. В гостиной светлых к ней подскочиличетыре журналиста. В руках – блокнотики. В глазах – преувеличенный интерес.Таню ослепили фотовспышки.

– Ждете ли вы Пуппера? В каких вы с ним отношениях?

– Не боитесь неконтролируемой ревности со стороны ДжейнПетушкофф? Как известно, Джейн грозила облить вас кислотой…

– Ваши прогнозы по поводу завтрашнего матча? С какимсчетом сборная вечности разгромит сборную мира? Сможете ли вы забить их драконухотя бы один мяч?

– Целовались ли вы когда-нибудь с Пуппером? Вашиощущения?

– Лучше не бывает. Отстаньте от меня! –раздраженно крикнула Таня.

Журналисты не отставали. Тогда Таня произнесла: «Шухериус!»и выпустила зеленую искру.

Коридор заволокло едким дымом. Воспользовавшись дымовойзавесой, Таня попыталась оторваться от погони. Журналисты, сумев как-тоопределиться, в какую сторону она движется, ломанулись следом. Понимая, что дымсейчас рассеется, Таня метнулась к стене и, нашарив первую попавшуюся дверь,толкнула ее.

Ей повезло. Она оказалась открыта. Ворвавшись в комнату, Таняпоспешно захлопнула дверь. Повернулась, откашливая дым, и встретилась судивленными взглядами Шурасика и Ленки Свеколт.

– Привет! Я тут это… в общем… сложно объяснить… –запуталась в словах Таня.

– Ничего объяснять не надо. Приветствую тебя, Татьяна!Рад, что у тебя нашлось время навестить наши скромные пенаты. Даже если визитсвязан с форс-мажором! – с обычной важностью произнес Шурасик.

Свеколт ничего не сказала, хотя в ее глазах определенноплясали лукавые искорки. Тане вдруг показалось, что Ленка что-то знает о Глебе.Даже почти наверняка знает, хотя спрашивать бесполезно. Некромаги, разделившиеодин дар, будут прикрывать друг друга до последнего.

– Хорошо, что ты пришла! Ты нас рассудишь! –продолжал Шурасик. – Видишь ли, мы с Еленой как раз спорили. Я утверждал,что наибезобломнейший способ достигнуть результата состоит в том, чтобыизначально, на стадии, так сказать, зарождения, исключить все обломообразущиефакторы. Ты улавливаешь мою мысль?

– Улавливаю. Хотя ни слова не поняла, – сказалаТаня, прикладываясь к дверям ухом.

Похоже, журналисты еще не ушли и паслись где-то неподалеку.

– Скажу проще. Мы спорили, мешают препятствия любви илине мешают? Мой тезис: препятствия разжигают любовь, но лишь в том случае, еслине являются непреодолимыми. Понимаешь?

– Более или менее. А если препятствиянепреодолимы? – Таня посмотрела на Свеколт.

Ленка провела по воздуху пальцем, рисуя нечто вроде огонька.На краткий миг Тане почудилось, что огонек действительно вспыхнул. Слабое,голубоватое пламя…

– Поясню. По мнению Шурасика, если препятствиянепреодолимы, в большинстве случаев любовь угасает, – сказала Ленка.

– А что утверждаешь ты? – спросила Таня негромко.Теперь она была уверена, что этот разговор неслучаен.

– Я утверждаю, что старая любовь не уходит, а откладываетсяв резервную копилку.

– Резервная копилка – это как? – спросила Таня.Она не слишком сильна была в абстракциях.