И вот теперь у дяди появился шанс сделать так, чтобы все сошло ему с рук. Императорская власть представляла собой колосса на глиняных ногах. Стоило его немного подтолкнуть, и он завалился бы намертво под собственной тяжестью. Очевидно, его дядя был среди тех, кто решил толкать. В данный момент это действительно было в его интересах – не только шанс занять высокую должность в государстве, но и скрыть собственные грехи в Одессе.

Володя прекрасно понимал это, а потому молчал. Дядя правильно истолковал его молчание.

– Вижу, ты понимаешь всё. Но я позвал тебя не только для того, чтобы рассказать о своих планах, но и по более серьезной причине. Видишь ли, я хочу, чтобы ты занял место Бочарова. Я смогу назначить тебя на этот пост. Но для этого у меня должен быть повод. И повод этот дашь мне ты, удачно закрыв дело об убийце Людоеде, о котором говорит весь город. Ты должен как можно скорее, до моего отъезда, оформить все бумаги, закрыть дело и передать его в суд.

– Я не хочу договариваться за спиной Бочарова… – запротестовал было Володя, но дядя его перебил:

– Бочаров все равно будет снят. Мне же спокойнее, если я назначу на его место своего человека. Ты уже знаешь эту работу. Поэтому ты – лучший вариант. Сделай так, как я говорю. Мы успеем все закрыть до твоего отъезда.

– Дело Людоеда… Это же чушь для такого высокого назначения! Особенно чушь, когда в городе каждый день теракты и происходит по 30 грабежей в сутки. Есть еще какая-то причина закрыть именно дело Людоеда?

– Ты проницательный, я в тебе не ошибся, – дядя недобро усмехнулся. – Меня просили закрыть это дело на самом высоком уровне. А вот кто – я не скажу.

– Кто-то из твоих заговорщиков. Кто-то из тех, кто с тобой в доле.

– Ты не забывайся! – Глаза дяди зло сверкнули. – Я ведь могу и передумать.

– А мне как-то все равно, – пожал Володя плечами. – Я не хочу на место Бочарова. Да и не будет этого места, если в городе начнется хаос. Как ты представляешь себе работу полиции в войне с отрядами красных, бандами с Молдаванки и всевозможными отрядами анархистов под всеми цветами радуги, которые станут рвать город на части?

– Ты преувеличиваешь. Этого не произойдет.

– Мои родители бежали из Петербурга. Толпа дезертиров разгромила наш особняк. Мама умирает без лекарств в Москве, и ты будешь мне говорить о том, что это к лучшему? Говорить о каких-то там должностях?

– Все не так мрачно, как тебе кажется. Просто закрой это дело. Сделай так, как я прошу. Вы ведь уже арестовали кого-то, кажется? Бандита с Молдаванки?

– Бандита с Молдаванки, – кивнул Володя.

– Так в чем же дело?

– Мы не уверены, что он Людоед.

– Что это за чушь? – удивился Сосновский.

– Это правда. Мы взяли бандита, но он не Людоед.

– А кому какая разница? Кто вообще будет в этом разбираться? Закройте все бумаги, и пусть бандита повесят! Одним больше, одним меньше… Кто станет думать о бандите?

– Я так не могу, – покачал Володя головой.

– Да ты смеешься, что ли? – вспыхнул дядя. – Кому какое дело до очередной бандитской шавки? Кому нужна его жизнь? Все равно его через неделю пристрелят в очередной бандитской разборке. Кто станет жалеть о такой никчемной твари? А делу польза. Дело Людоеда будет закрыто, и все успокоятся. Неужели это так тяжело сделать?

Володя поднялся с места.

– Мне пора на службу.

– Ты слушал то, что я говорил? – Сосновский тоже встал.

– Я не знаю. Раньше, еще месяца два назад, я бы слушал. Но только не теперь.

– Ты рискуешь своим будущим. Какая обида для семьи!

– Ты ничего не понимаешь. У тебя есть глаза, но ты не видишь. Мне тебя жаль.

– Ты странный. Ты всегда был странным. Я жалел брата, что у него родился настолько больной ребенок…

– Давай останемся каждый при своих интересах. Я – при своих странностях. Ты – при своей новой должности.

– А Людоед – в тюрьме, – закончил Сосновский.

Володя пожал плечами и ушел из особняка дяди. Этот последний разговор означал полный, окончательный разрыв. Не с семьей, нет – дядя никогда не был его семьей. Он не любил его, и общался с ним редко. А с прошлым миром, к которому когда-то он принадлежал.

Уходя из особняка дяди, Володя уходил из старого мира в мир новый, который для себя пока не нашел.

Анатомический театр помещался в одноэтажном флигеле между корпусами старинной больницы. Именно там вскрывали всех, умерших по неизвестной причине и найденных в городе. Там вскрывали и жертв Людоеда, и Володя ехал именно туда. У него не было определенной цели. Просто его мучил один не ясный вопрос. Этот вопрос прозвучал довольно давно – судебный медик отметил это в заключении еще по делу Когана, когда только было совершено первое убийство Людоеда. И вот теперь в памяти Володи этот вопрос всплыл.

Судебный врач ждал Володю в кабинете рядом с прозекторской, и туда отчетливо доносился какой-то сладковато-приторный запах медицинских растворов для трупов. Сосновского сразу стало тошнить.

– Я удивился, получив вашу записку, – сказал судебный врач. – Разве в отчете что-то было не так?

– Все так, просто есть один вопрос, который я хотел бы уточнить. Он мучает меня. В нем есть что-то странное.

– Спрашивайте. Попытаемся разобраться.

– Вы писали про вскрытие Когана о том, что тело потрошил не медик – в смысле, не медик разрезал часть грудной клетки и живот и вынимал внутренние органы.

– Да, это так. Я хорошо помню это. В случае с Коганом убийца сделал разрез косо и наткнулся на ребро. Очевидно, у него не хватило силы либо разрезать межреберную ткань, либо сломать ребро, и он сделал второй разрез вниз, уже по мягким тканям. Человек, имеющий представление об анатомии, медицине и строении человеческого тела, не стал бы делать такой разрез – высоко и в сторону. Он сразу начал бы с мягких тканей, зная, что выше он рискует напороться на ребра. Поэтому я считаю, что убийца действовал методом тыка, не имея никакого представления об анатомии и хирургии.

– В других трех случаях разрез шел так же?

– Нет. Это было заметно только на трупе Когана. В следующих случаях у убийцы появился опыт, и он резал ниже, уже минуя ребра.

– И ни разу не совершил ту же ошибку, что с Коганом?

– Ни разу.

– Скажите, а для того, чтобы разрезать мягкие ткани, необходима физическая сила?

– Нет. Физическая сила необходима только для вскрытия грудной клетки. А такой разрез, как в случаях трех остальных жертв, мог сделать даже физически очень слабый человек. Кстати, точно так же, как и разрез на горле. Для этого тоже не нужна особая физическая сила.

– Давайте пофантазируем… Предположим, что в первом случае, с трупом Когана, убийца – это человек большой физической силы и вдруг он натыкается на ребро… Что можно сделать в этом случае?