Он боялся услышать, что Таня его не любит и хочет уйти. И немного растерялся, услышав почти прямой вопрос.

– Не молчи! – В голосе Тани появилась не свойственная ей требовательность. – С тобой что-то происходит. Я хочу знать, что с тобой.

– Давай уедем, – Гека повернулся к ней, и у Тани мучительно заныло сердце от печального выражения его глаз. – Давай бросим всё и вместе уедем.

– Ты прекрасно знаешь, что я не могу уехать.

– Из-за бабушки? Мы возьмем ее с собой. Или сначала устроимся на новом месте, а потом привезем ее – вместе с Лизой. Лиза пока присмотрит за ней. У нас же есть деньги. Мы можем уехать. Давай уедем теперь.

– Ты хочешь бросить всё?

– Да, хочу. Я не вор. Я ж не родился вором. Я много думал о том, кем бы я стал, если б по-другому сложилась моя жизнь. Если б меня научили читать и писать, если б у меня были родители, пусть даже самые бедные. Тогда я бы мог стать купцом, – да кем угодно, но только не вором! Я ведь никогда этого не хотел. Просто так сложилась жизнь. И я не хочу продолжать дальше.

– Я не понимаю.

– Давай уедем вместе и начнем новую жизнь! Поженимся. Поедем туда, где никто не знает, кто мы такие. Ради тебя я выучусь грамоте. Захочешь, стану ученым человеком. Буду плавать. Я всегда мечтал о море. Я выучусь и стану капитаном. Буду так зарабатывать, что ты всю жизнь будешь жить, как у Христа за пазухой! Сейчас вон что происходит. Мы можем взять все деньги и уехать. Нас никто не найдет.

– И куда мы поедем? – Таня нахмурилась.

– Да хоть куда! В Киев. В Петербург – там же есть флот. А хочешь – и до Константинополя как-то доберемся, мы и там проживем. Моряки же ж везде нужны.

– Ты не моряк. Ты налетчик и бандит. И в полиции имеется на тебя карточка.

– Ну что? Я стану моряком, и никто не будет знать, кем я был. А голодать ты не будешь, я тебе обещаю.

– Вот так всё бросить? Всё то, к чему мы шли?

– А к чему мы шли? К воровству и разбою! А если я хочу жить нормально? Если я больше не хочу быть вором?

– Ты говоришь так, пока у тебя есть деньги. Когда они закончатся, ты заговоришь по-другому.

– Нет. Я думаю об этом долго. Бедность я не боюсь.

– А я боюсь! Я не хочу снова стать бедной. И потом, есть бабушка – я должна думать о ней.

– Платья твои – это ради бабушки? И все эти ужимки, наче у благородной дамы, – тоже ради нее? – не сдержался Гека.

– Я уже была благородной дамой. И мне легче быть ею, чем прачкой с Молдаванки, которой ты меня встретил! – со злостью воскликнула Таня.

– Значит, ты не поедешь, – вздохнув, произнес Гека.

– Конечно, нет. Я слишком хорошо помню, через что я прошла. И если б не моя придумка, я бы ходила, как и все остальные девушки, по Дерибасовской, каждому встречному предлагая себя за рубль. Ты всё забыл, но я помню. И мне нужны деньги. Я уже не могу отказаться от них. Ты ведь это знаешь, правда? Ты знаешь, что я никуда не поеду! – почти кричала Таня.

Решающее слово было произнесено, и Гека замолчал. Он и раньше знал, чем закончится такой разговор, и тем не менее ему было горько.

Таня почувствовала угрызения совести.

– А вот ты можешь еще уехать, Гека. Ты можешь начать другую жизнь. Поезжай один. Без меня.

– Нет, – Гека печально вздохнул, – без тебя я никуда не поеду. Ты остаешься – и я остаюсь.

– Ты не должен этого делать. Я пойму, если ты уедешь.

– Должен. Я никуда без тебя. Я ж не смогу.

Внезапно в дверь заколотили кулаком. Таня и Гека буквально подскочили от неожиданности.

– Гека! – закричал из-за двери мальчишеский голос, – Гека, на Госпитальной фараоны!

Гека рывком оказался возле двери, распахнул ее. На пороге стоял его сосед, мальчонка лет двенадцати. Его можно было считать лучшим шпионом, который только может существовать, – маленький, юркий, он везде мог пролезть, все подслушать, и никто не обращал на него никакого внимания.

– Гека, на Госпитальной фараоны! Цельный отряд. Верхом и с оружием. Везут с собой «черный воронок». Похоже, будет облава. Люди велели тебе сказать. Я уже остальных предупредил. Тебе уходить надо.

– Молодец. Вот, держи! – Гека бросил мальчонке 10 копеек, и тот с восторгом умчался прочь.

Гека обернулся к Тане.

– Одевайся и немедленно уходи. Я выведу тебя через второй вход.

– А ты?

– Я остаюсь.

– Нет! – Таня вдруг почувствовала что-то очень плохое. – Идем со мной! Пересидишь облаву у меня!

– Да ты не бойся! – Гека ласково обнял Таню за плечи и подтолкнул к вещам, – это просто облава. Они сейчас на Молдаванку каждый день ездят. Это ж не значит, что они придут сюда за мной. Фараоны по трущобам рыщут, они не сунутся в приличный дом. Так что чего бояться? Пересижу тут. Я уже не одну облаву здесь пересидел.

– Тогда и я остаюсь с тобой.

– А вот тебе нужно уходить, чего рисковать задаром? Я в полиции лицо известное, все знают, что на мне ничего нет. Меня если заметут, то через сутки выпустят. А вот ты – лицо новое, тебя не знают, так что уходи быстрее.

Таня быстро оделась, и Гека повел ее ко второму входу, который выходил на совсем другую улицу. Возле двери Таня вырвалась.

– Нет! Я никуда не пойду!

– Таня, пожалуйста, – в глазах Геки была решимость, – ради меня. Я очень тебя прошу.

Таня вышла за дверь. Но вместо того чтобы через другую парадную выйти на улицу, поднялась на лестничный пролет этажом выше и застыла там, не сводя тревожных глаз с двери квартиры Геки. И вовремя. Отчетливо стал слышен цокот лошадиных копыт во дворе. А затем – грохот в дверь квартиры Геки.

Затаив дыхание, Таня дрожала всем телом. За Гекой все-таки пришли. Раздался шум, словно мебель переворачивали, затем крики. Громкие голоса… Таня сбежала вниз, к двери квартиры и стала слушать, прижавшись лицом к двери. Снова раздался грохот – похоже, жандармы переворачивали в квартире всё. Затем раздался страшный крик Геки:

– Да вы что?! Белены объелись?! Какой я вам Людоед?!

Снова – грохот мебели, крики Геки и звук ударов. Его били. Из глаз Тани закапали слезы. Нервы ее были настолько напряжены, что она с трудом могла все это переносить, и только чудом удержалась на месте, чтобы не ворваться в квартиру. До нее донеслись обрывки просто страшного диалога – это был крик на высоких тонах.

– Где нож?! Говорить, падаль!

– Нету у меня никакого ножа!

Снова – звуки сильных ударов и крик Геки.

– Где нож? Чем ты их резал?

– Никого я не резал! Нету у меня ножа!

Вдруг раздался голос, до боли знакомый Тане – это был голос ее соседа, Володи Сосновского, ее приятеля, не сводившего с нее телячьих влюбленных глаз. Таня вдруг вспомнила, что Володя занимается расследованием убийств Людоеда, и похолодела от ужаса… Они пришли сюда, подозревая, что Гека Людоед?! Но это же бред, абсурд! Гека и мухи не обидит! Он не способен никого убить! Он не…