Я испытала удивление.

А потом действительно вспомнила. Точнее, позволила себе вспомнить, поскольку не забывала ни на секунду, ведь такое невозможно было забыть. Я хотела быть идеально честной перед собой и перед Ваней, но в душе постоянно предавала его, мучаясь назойливым воспоминанием, которое раньше считала нелепостью и безумием. Воспоминанием, в которое почти влюбилась, не имея ни малейшего подтверждения его реальности. Однако все мои сны и видения оказались правдой, все ночные кошмары превратились в отголоски давно прошедших жизней. А значит, он тоже должен был существовать в действительности. Я знала, что темноглазый Воин был моей половиной, и, несмотря на то, что по-прежнему любила Ваню настоящей, земной любовью, его я любила сильнее…

—Я думала, что схожу с ума!— выдохнула я, прижав ладони к вдруг запылавшим щекам.— Но всё оказалось правдой…

—Ты и раньше знала, что это правда, только боялась себе признаться.

—Но… Кто он?— спросила я, и сердце сжалось от предчувствия, что наконец-то получит ответ.

—Страж,— сухо ответил Елиазар, не вдохновлённый моими любовными переживаниями, но и этого оказалось достаточно, чтобы внутри всё радостно затрепетало.— Он давно находится за гранью вашей реальности, в мире, где происходят Битвы, ибо такова его роль. И скоро вы встретитесь вновь…

И замолчал.

Я сидела тихо, пребывая в радостном возбуждении и ожидая продолжения рассказа. Но Елиазар не добавил больше ни слова.

Неужели это всё?

Почему Старец даже имени его не назвал?

Быть может, потому что всё остальное не имело значения? Из века в век и из жизни в жизнь менялись имена, фамилии, адреса, национальности и вероисповедание. Раз за разом люди рождались и умирали, и лишь наши души оставались прежними.

Действительно, что ещё Старец мог мне сообщить? Назвал бы тысячи имен, фамилий и возрастов? Главное я узнала — что мы встретимся, а всё остальное могла узнать и сама.

Если хватит времени…

От неожиданной мысли по телу пронёсся холодок, как от сквозняка. В прошлый раз мужчина умер у меня на глазах… А если это повторится снова? Если я потеряю его и теперь, как потеряла тогда? Может, поэтому Елиазар замолчал? Потому что не мог озвучить такой расклад?..

—Ничего не предрешено,— внезапно нарушил он тишину, ответив на мои взволнованные мысли.— Но ты можешь увидеть прошлое и вспомнить Битву, которая не даёт тебе покоя.

—Как?

—Я могу отправить тебя в твоё воспоминание. Это перемещение займёт два дня в физическом мире. Ты станешь уязвима, но не бойся, я дам тебе Защитника.

—За это есть… Плата?— несмело спросила я, почему-то не сомневаясь, что за всё, сделанное Светом, необходимо было платить.

Как и за всё, сделанное Тьмой.

—Не стоит о ней беспокоиться,— вновь неожиданно мягко ответил Елиазар.— Так будет лучше, поверь.

—Я верю,— послушно кивнула я, хотя в глубине души всё переворачивалось от сомнений и страха.

Но сейчас у меня не было другого выбора, кроме как безоговорочно ему довериться. Я должна была своими глазами увидеть и вспомнить события, столько времени терзавшие мой разум, чтобы, наконец, их понять.

—Следуй за мной.

Вопреки своему почтенному возрасту Елиазар легко поднялся с места и невесомой походкой, словно паря над земляным полом, направился к занавешенному дверному проёму. От его движений белоснежный балахон заколыхался, но необычно медленно — извиваясь мягкими складками, будто не в воздухе, а в воде. Старец остановился возле входа. Изящным движением руки откинул старую, пёструю ткань и повернулся ко мне, выжидательно впившись взглядом.

Несколько мгновений я приходила в себя от увиденного, даже не заметив, что всё ещё сидела на полу с открытым ртом. Потом опомнилась, быстро вскочила на ноги, подбежала к импровизированной двери и нырнула туда, думая, что Старец пропускал меня вперёд…

Но была грубо выдернута обратно.

—Мы не пойдём туда?— удивилась я.

—Смотри,— произнёс Елиазар, указав глазами на дверь.

Я послушно сделала шаг и уже осторожно заглянула в проём.

В лицо ударил порыв ветра, раскидав волосы в разные стороны и осушив глаза, от чего я часто заморгала. Снаружи царила абсолютная темнота: ни луны, ни света звёзд, ни ночных огней древнего города, ни светлеющего возле горизонта неба, ведь по моим ощущениям уже должен был начаться рассвет — я не увидела ничего, даже травы возле порога дома. Пространство словно обрывалось на том месте, где мы стояли. А дальше зияла пустота, не имевшая ни начала, ни конца.

Мне стало страшно. Руки и ноги тут же онемели, намертво приковав меня к месту. А ведь мгновение назад я чуть не кинулась в чёрную пропасть, будто настоящий камикадзе…

Я представила, как это, должно быть, выглядело со стороны. Дверь в пустоте. Возникшее из ничего прямоугольное пятнышко света в бесконечной и непроглядной мгле. Проход в другое пространство и время. И два человека, стоявшие на самом краешке и пытавшиеся заглянуть за пределы своей реальности.

Я обернулась к Елиазару и вопросительно на него посмотрела, действительно не догадываясь, что должна была там увидеть. Он понял мой безмолвный вопрос, или же прочёл его в мыслях, и снова указал на дверь.

—Смотри,— только и произнёс он.

Уже с меньшим доверием, чем раньше, я уставилась в пустоту.

Но на этот раз действительно увидела…

Где-то вдалеке, я даже не могла сказать, насколько далеко от нас, появилась еле заметная, серая полоса. Следом, из тяжёлой пелены мрака выплыл горизонт с очертаниями странных, ощетинившихся скал, словно за ними пробуждалось жуткое, призрачное солнце. Серость становилась всё ярче и ярче и, когда её уже можно было назвать слабым светом, над нашими головами вдруг появились яркие всполохи, подсветившие клубившиеся в чёрном небе грозовые тучи. Я вскинула лицо, рассматривая это беспокойное месиво, но вскоре потеряла интерес и вновь посмотрела вниз.

И почувствовала лёгкое головокружение, обнаружив дно пропасти.

Далеко под нашими ногами виднелось огромное, почти круглое поле, поверхность которого едва колебалась, словно водная гладь от прикосновений лёгкого бриза. Я пригляделась внимательнее и поняла, что это была вовсе не рябь — там кипела жизнь, как в потревоженном муравейнике. Масса, состоявшая из мелких, блестевших крупинок, шевелилась, переливалась, колыхалась и вздрагивала. То были люди. Бесчисленное множество людей, собравшихся на одной половине круга.

И вдруг всё остановилось.

Люди перестали двигаться. Воздух буквально наэлектризовался от напряжённой тишины, и только теперь я поняла, что всё это время до нас доносился гул многочисленной толпы, который вдруг исчез. Недалеко от замерших точек из тёмных туч выплыли призрачные фигуры, подобные той, которая появилась у Вани на кухне, и подобные тем, которых я видела во сне — фигуры Ангелов с огромными, желеобразными крыльями,— плавно скользнули вниз и остановились в стороне от Воинов. Теперь они казались единственными действительно светлыми пятнами во всём этом мрачном мире, поэтому я без труда заметила, что их свечение различалось. Какой-то Ангел имел голубоватый оттенок, какой-то — жёлтый, какой-то — зелёный, а какой-то — красный…