Ослабляя свои наступательные возможности, враг без сомнения позаботился об обеспечении обороны своих позиций и, переходя в контрнаступление, нам придется преодолевать глубоко эшелонированную оборону. На строительство оборонительных рубежей у противника было достаточно времени, объективно у нас перед противником нет решительного преимущества, необходимого для преодоления его обороны, но командование приняло решение о наступлении, и мы обязаны должным образом поддержать успех Красной Армии в Сталинграде. Чтобы выполнить приказ командования, для преодоления оборонительных рубежей противника нашему дивизиону предстоит решить непростую задачу по обнаружению и подавлению огневых позиций противника, иначе продвижение наших войск будет сопряжено с большими потерями. Для решения этой задачи мы готовы попробовать реализовать предложение, поступившее от наших разведчиков.

Командир дивизиона прервал начальника штаба:

— Извини, Иван Савельевич, здесь я должен сообщить вновь прибывшим, — он посмотрел на лейтенанта и Арсения, — наше совещание касается подготовки контрнаступления и носит исключительно секретный характер, исходя из этого число участников ограничено и здесь нет никого из ваших, товарищ сержант, командиров. О порядке и плане действий кому следует, будет сообщено непосредственно перед началом операции, а вас, товарищ сержант, я попрошу подробно сообщить существо предложения, поступившего из артиллерийской разведки.

Лейтенант с удивлением посмотрел на Арсения, а когда тот начал спокойно и уверенно рассказывать сидящим рядом старшим офицерам о том, каким образом можно получить преимущество в наступлении при использовании фанерных макетов орудий и танков, у лейтенанта, похоже, что-то сместилось в сознании. В его представлении о том, как устроена армия со строгой дисциплиной, подчиненностью и безусловным исполнением приказов и распоряжений вышестоящих командиров никак не вписывалась манера поведения сержанта Панарина, который, получив поручение сделать доклад, не встал по стойке смирно перед своими командирами. В представлении лейтенанта сержант должен был кратко бойким голосом доложить о том, о чем ему поручено отчитаться. Он же пространно и как бы на равных говорил со старшими командирами о своих соображениях, а те внимательно его слушали.

То, что происходило на глазах молодого лейтенанта, настолько его смутило, что это стало заметно командиру дивизиона, он прервал доклад Арсения и, оглядев присутствующих, заметил:

— Товарищи, то, что мы сейчас обсуждаем — необычная тактика ведения боя, но она может создать для нас определенное преимущество. Если мы сможем использовать это преимущество, это станет нашим вкладом в успех всей операции, — переведя взгляд на лейтенанта, он продолжил, — вашему взводу, лейтенант, я намерен поручить расстановку, перемещение макетов и создание звуковых эффектов во время начала и проведения операции. Прошу действовать совместно с сержантом и не пренебрегать его советами.

Лейтенант встал со своего места и с готовностью произнес:

— Есть, товарищ командир дивизиона.

Командир качнул головой, махнул рукой на лейтенанта и перевел взгляд на Арсения:

— Продолжайте, товарищ сержант.

Арсений завершил свое сообщение, сказав, что по его мнению макеты следует расставлять на границах перелесков и в низинах, это создаст эффект скрытности и в сумерках противнику будет сложнее отличить макеты от реальной военной техники.

Командир вновь оглядел присутствующих:

— Если всем все понятно и нет вопросов к сержанту, я попрошу начальника штаба доложить о диспозиции на сегодняшний день и плане операции на нашем участке фронта.

Начальник штаба вновь взял в руку карандаш и обратился к карте:

— Итак, товарищи, до начала операции совсем немного времени и нам предстоит выполнить большой объем работы. Макеты уже в высокой степени готовности, к ночи условленного для начала операции дня они будут доставлены к местам установки. Нам сейчас предстоит определить эти места. Посмотрите на карту, здесь показаны наши передовые позиции и линия обороны противника. По донесениям разведки здесь расположены наиболее вероятные места огневых позиций противника, — сопровождая свои слова, он водил карандашом по карте, — по этой линии размещены позиции нашей артиллерии. Впереди этих позиций, на безопасном расстоянии мы разместим макеты. Я предлагаю: здесь, здесь и здесь. Здесь как раз перелески и низины, мы используем залесенность, и скрытность рельефа, как предлагал товарищ сержант. Эти места удобны и тем, что размещение макетов в этих местах не станет помехой для выдвижения наших танков и пехоты, когда последует команда об атаке позиций противника.

Завершая совещание, командир дивизиона отдал распоряжения своим подчиненным, в том числе, он объявил Арсению, что с этого дня на время проведения операции он переходит в подчинение лейтенанту в качестве его заместителя, и об этом известят его командиров.

Ранним утром пятого февраля должна была начаться наступательная операция. Взвод лейтенанта всю ночь скрытно устанавливал макеты военной техники. Макеты артиллерийских орудий уложили на дно небольших специально подготовленных траншей. Когда начало светать, макеты одновременно по команде стали поднимать, и они потихоньку стали появляться над поверхностью земли, одновременно включились лебедки и из-за кустов и деревьев тросами начали вытягивать макеты похожие на танки и самоходные орудия. Звуки лебедок вполне можно было принять за звуки работающих двигателей танков и самоходок.

Инсценировка произвела на противника должное впечатление, и с его стороны открылся огонь. Огонь был такой силы, что Арсений, находящийся в той же траншее, в которой располагались лебедки для подъема и перемещения макетов и из которой он руководил манипуляциями с этими макетами, немедленно почувствовал, что и он и бойцы, находящиеся в его подчинении оказались в положении разведчиков, которые ради обнаружения огневых позиций противника, вызвали огонь на себя. Он и его бойцы не могли поднять головы. Оставалось только постараться спрятаться, зарыться в мерзлую землю и ждать, когда огневые позиции врага будут подавлены. Было и страшно и весело, его режиссерский замысел сработал, и Арсения охватило приятное чувство, наверное, такое же, как если бы он получил престижную премию за режиссерскую работу в кино. Он лежал на дне траншеи и прислушивался к музыке взрывов, ему послышалось, что частота взрывов и их звучание стали отдаляться в сторону позиций противника, казалось, что вот-вот можно будет поднять голову, осмотреться и подняться в атаку вслед за идущими на врага пехотой и танками. Ждать оставалось совсем недолго, все громче слышался рокот танковых моторов, их звук приближался со стороны наших позиций, но тут прозвучала очень громкая и фальшивая нота, где-то совсем рядом упал вражеский снаряд, Арсений почувствовал сильную боль в ноге и успел подумать: «В атаку не придется».

Почти месяц Арсений пролежал в госпитале, рана оказалась не очень тяжелой, и после выписки он отправился в свой артиллерийский дивизион. Та наступательная операция, в которой Арсений получил ранение, все еще продолжалась, но большого успеха не имела. Линия фронта немного переместилась к западу и остановилась, сил, как у наступающих, так и у обороняющихся хватало