юные листочки очень рискуют, внезапные заморозки могут уничтожить их в любой момент. Сев рядом с Эрве в его “дачию”, Поль вдруг понял, что, вероятно, никогда не увидит больше скульптуры матери – и еще, что начинает забывать ее лицо.

Приехав в больничный центр, они столкнулись на входе с доктором Леру, который разговаривал на весьма повышенных тонах с каким-то типом в чиновничьем костюме. Он оборвал его нетерпеливым жестом и подошел к ним.

– Вот и славно, хорошо, что вы приехали навестить отца… Только он вас не дождался, укатил со своей возлюбленной. Мы их тут, кстати, редко видим, они отправляются гулять каждое утро, уж не знаю куда. Она запомнила, что у кресла четыре часа автономного режима, и всегда возвращается к полудню, чтобы накормить его и подзарядить аккумулятор. Он уже практически не нуждается в медсестре, кстати, я попросил Аглаю заняться кем-нибудь другим. С ними осталась одна Мариз, она помогает Мадлен поднять его утром и уложить спать вечером, в остальном Мадлен справляется сама, меняет памперсы, моет его, кормит.

– А вы не против? – спросил Поль.

– Нет, с чего бы это мне быть против? Она выполняет работу санитарок бесплатно, а как вам известно, в больнице всегда не хватает персонала, для нас Мадлен просто находка.

Очевидно, какие-то проблемы все же возникли, но он не хотел ничего говорить, Поль почувствовал это, но не решился его расспрашивать, и они вместе зашли к Эдуару. Его снова поразила фотография родителей, обнимающихся на берегу моря. Они выглядели молодыми, влюбленными, из них буквально сочилось желание. Может, лучше им было такими и остаться, подумал Поль, может, им не стоило заводить детей, его мать явно не была так уж создана для материнства.

Через пять минут Сесиль сказала, что они с Эрве лучше подождут в саду; он кивнул. Прюданс решила пойти с ними, посмотреть, как тут что. Как только они ушли, он сел в кресло для гостей. Созерцание фотографий повергло его в мрачные ностальгические воспоминания, такое уж у фотографий свойство, заранее не предугадать, вызовут они радость или печаль. Оглядев комнату, он увидел отцовские папки. Ему не возбраняется в них заглянуть, сказал Мартен-Рено: они не засекречены, да и вообще он все равно ничего не поймет.

Первое дело, которое он открыл, действительно выглядело абсолютной тайнописью, там было страниц десять, заполненных наклонным почерком отца, убористым и аккуратным, из разнообразных последовательностей типа “AyB3n6–1282” складывались сотни строк, в которых невозможно было вычленить ни повторы, ни закономерности, к тому же там отсутствовали какие бы то ни было комментарии. Он долго так просидел, но в его голове даже отдаленно не забрезжила догадка, и он закрыл папку. Открыв вторую папку, он вздрогнул, пораженный, и замер, не веря своим глазам. Перед ним было скопление пятиугольников, кругов и странных символов, которые в течение нескольких месяцев появлялись в сети перед запуском видео, объявляя об очередном теракте. Более того, он сразу узнал сообщение, второе по счету, то, что сопровождало ролик с обезглавливанием Брюно. Поль прекрасно помнил, что его выложили в сеть незадолго до того, как отец впал в кому. В том, что он следил за новостями, не было ничего удивительного, но его заинтересовала именно эта конкретная картинка, вот что в высшей степени странно.

Четыре

© Michel Houellebecq

© Иллюстрация из книги Stanislas de Guaita, Le Serpent de la Genèse: Le Temple de Satan, Paris, Librairie du Merveilleux, 1891

частная коллекция

1

Вторая картинка, довольно жуткая на вид, но при этом более классическая, очень напоминала традиционные изображения дьявола. Имя, выгравированное на постаменте, тоже что-то ему говорило, он смутно помнил, что Элифас Леви, оккультист девятнадцатого века, как ни странно, водил дружбу с социалисткой и активисткой Флорой Тристан, которая к тому же была бабушкой Гогена, ну и что из того? Что касается третьего листа, то в нем он вообще ничего не понял. Отец тем не менее угадал взаимосвязь между этими тремя документами, и в течение минут десяти Поль внимательно изучал их, положив в ряд, но ничего такого не заметил. Если эта взаимосвязь канула в отныне недоступные глубины его мозга, то ее не скоро удастся обнаружить; ему оставалось только проинформировать Мартена-Рено. Он оставил ему сообщение, сказав лишь, что нашел “нечто странное” в папках отца. Мартен-Рено перезвонил через десять минут, и Поль объяснил ему ситуацию.

– Хотите, я пошлю вам все документы по мейлу? – предложил он.

– Ни в коем случае. Вы же сейчас недалеко от Макона?

– В Бельвиле, если точнее.

– Я сам заеду за ними. Буду у вас, я думаю, в середине дня.

И он попрощался, оставив Поля в полном недоумении.

Мадлен, толкая перед собой Эдуара в кресле, вернулась в двенадцать с чем-то, как и предполагал Леру. Сесиль сообщила, что принесла говядину по-бургундски, рагу из баранины и всякие супы, их надо будет просто разогреть в микроволновке, и еще она приготовила несколько десертов. Сразу по приезде она поставила всю еду в холодильник в общем зале, где питаются пациенты, по крайней мере, те из них, кто обходится без зонда, а таких в отделении было человек десять. Поль поразился, увидев отца, он выглядел намного лучше, лицо казалось отдохнувшим, чуть ли не загорелым, ему даже почудилось, что у него и взгляд ожил. Расцеловав его в обе щеки, он наклонился и прошептал ему на ухо:

– Папа, когда ты поешь, нам надо будет поговорить, это касается твоей работы. Один твой бывший коллега собирается навестить тебя сегодня во второй половине дня.

Эдуар отчетливо моргнул, вполне вроде бы энергично, но, возможно, это все его фантазии. После обеда они уединились у него в комнате, и Поль достал папку.

– Ты помнишь эти документы? – Эдуар утвердительно моргнул.

– Ты их нашел у кого-то? – Отец не шелохнулся. – Значит, распечатал из интернета? – Никакой реакции. – Но у тебя создалось впечатление, ты интуитивно понял, что они как-то связаны между собой? – Он дважды быстро моргнул. – Как ты считаешь, ты сможешь объяснить эту интуитивную догадку своему коллеге, когда он зайдет к тебе? – У Поля возникло странное чувство, что отец колеблется, его веки слегка дрогнули, но в итоге он не подал никакого знака.

Мартен-Рено прибыл в три с чем-то на DS, он сидел сзади, за рулем был какой-то военный.

– Надо же, как вы быстро… – сказал Поль.

– Тут неподалеку находится авиабаза Амберьё-ан-Бюже, а в Виллакубле всегда найдутся свободные вертолеты.

– Нет, я удивляюсь, что вы приехали