— До чьей спальни? — немедленно уточнил Ян.

— До своей, конечно, дорогой братец, — ответил Лу.

— А. Благих снов, братец.

— И тебе. Что ж ты не уходишь?

— После тебя, братец.

— Ты старший, тебе уходить первому.

— Я младшему дорогу уступлю.

— Что ты! Старшего почтить — святое дело...

— Лу!!!

— Ян!!!

— Расходимся?

— Расходимся.

— Э-э... Ты первый.

— Нет, после тебя! Ах ты демон! Не тронь мое ухо.

— А ты не выкручивай мне руку!

— Сознавайся: хочешь пойти к ней?!

— С какой стати?!

— Что «с какой стати»?!

— С какой стати я должен сознаваться?!

— А с какой стати ты мне ухо рвешь?

— Ладно, все, будем вести себя подобно достойным мужам древности. Мы совершенно равнодушны к этой девушке (если она, конечно, девушка)...

— Да, совершенно равнодушны. Подумаешь, девушка. Что такое девушка? Так, камень придорожный.

— О, прекрасно сказано. И зачем нам этот придорожный камень?.. Верно: незачем. Поэтому отправляемся спать.

— Да.

— Да.

— Что ж ты не идешь?

— А ты?

— Ладно, все, я ухожу. Но ты, как человек честный, должен мне пообещать...

— Хорошо, а ты должен пообещать мне...

— Договорились?

— Договорились.

... Комната наконец опустела. И больше эта комната не представляет для нас интереса. Гораздо интереснее другая комната — та, что в башне Хрустального Веера. В этой комнате, ничего не подозревая, спит принцесса Фэйянь. А к двери этой комнаты крадется молодой человек в желто-фиолетовом халате. Он прислушивается, затем тихонько толкает дверь. Заперто. Он отступает на шаг, затем набирается решимости и негромко стучит.

— Учитель! — шепотом зовет он. — Учитель, проснитесь!

И слышит обличающий шепот:

— Я так и знал, что обнаружу тебя у двери в спальню этой красотки!

— Ян?!

— Лу!.. Маленький распутник!

— Не такой уж и маленький, не меньше, чем у некоторых! Ты подглядывал за мной!

— Да, потому что хочу оградить тебя от порочных связей!

— Ах-ах, скажите на милость! Порочные связи! Мой мудрый брат-каллиграф знает даже, что это такое! Уж не лги, скажи честно: ты сам хотел пробраться в постель к этой красотке! Кстати, ты все-таки заметил, что она красотка!!!

— Ты распутник!

— А ты лицемер! К чему скрывать то, что в тебе тоже кипит кровь при одной мысли о ней!

— Я просто возмущен тем, как она нас одурачила! А еще больше возмущен тем, что она так сильна в каллиграфии! Она просто оборотень, а не женщина! Я побрезгую к ней прикоснуться!

— Ну а я не побрезгую!

— А я тебе не позволю!

— А я не стану спрашивать твоего разрешения!

— Распутник!!! Лицемер!!!

— А ты!

— А я!

Братья не выдержали и взломали дверь в комнату, где ночевала Мэй. Но когда они, почти обезумевшие, ворвались в комнату, там было пусто, как в преисподней, пока туда не начали отправлять грешников. И лишь распахнутое окно намекало на то, что девушка проснулась, услышала о намерениях братьев и сбежала, предоставив им возможность грызть собственные усы от досады.

А вот как дальше повернулось колесо судьбы, вы узнаете, прочитав следующую главу.

Под небом багровым

Багровая стонет земля.

Повсюду войска

И белеют шатры полководцев...

На знамени новом

Блестит золотая петля.

А в сердце тоска,

Потому мне так грустно поется.

Писать о войне

Мне не нравится, как ни крути!

Кругом только смерть

Да несутся в пыли колесницы...

Я этой стране

Пожелала б другого пути —

Ведь страшно смотреть,

Как, несчастная, к аду стремится .

— Я только-только собирался заснуть! И услышал твой зов! Тебя ни на мгновение нельзя оставить одну, принцесса!

— Прости меня, блаженный Баосюй. — Девушка низко поклонилась разгневанному дракону. — У меня не было иного выхода. Пожалуйста, помоги мне.

Дракон уселся на задние лапы, а передними принялся чистить блестящую чешую у себя на груди. Наконец он поинтересовался:

— В чем заключается помощь? Надеюсь, тебе не требуются жемчужины бессмертия или, к примеру, яблоки, растущие на луне?

— Нет, блаженный Баосюй, — покачала головой Мэй. — Я прошу тебя об одном: увези меня отсюда в Тэнкин, к вратам императорского дворца.

— Зачем? — хлопнул глазами дракон.

— Из древних летописей, которые мне доводилось читать в Незримой Обители, я узнала, что раньше в Империи существовал обычай, именуемый Взывание к Справедливости. Любой житель Империи мог встать у ворот дворца и вскричать: «Взываю к справедливости! Преступление осквернило землю! » И его обязаны были впустить во дворец, на прием к самому императору. И никто не смел коснуться его даже пальцем!

— Хорошая традиция, просто сказочная, — пробормотал дракон. — И что же?

— Я буду стучать в ворота дворца, пока мне не отопрут! — запальчиво воскликнула Мэй. — Я буду кричать: «Преступление осквернило землю! Взываю к справедливости! » — до тех пор, покуда меня не услышат и не препроводят к самозванке Шэси.

— Да-да-да. — Дракон с хрустом принялся ковырять когтем в своем огромном золотом ухе. — И дальше что?

— Когда я увижу самозванку, то объявлю ей, что я — принцесса Фэйянь, законная наследница династии Тэн! Я вызову ее на поединок и убью, восстановлю справедливость и отомщу за гибель родителей! Как тебе мой замысел? Разве он не подобен деяниям великих героев древности?!

— Бедные герои древности, они сейчас, верно, киснут от смеха в своих бронзовых саркофагах, — пробормотал дракон. Он извлек из своего уха какое-то длинное, извивающееся насекомое, придирчиво осмотрел его и отбросил прочь. — Эх, ушные сколопендры меня просто замучили... Может, попробовать их вывести чесночным соусом? Или соком дикой редьки?

— Баосюй! — гневно притопнула ножкой принцесса Фэйянь.

— А?

— Что ты скажешь о моем замысле?! Ты отнесешь меня в Тэнкин?

— Не отнесу, — отрезал дракон.