Прошли годы, в живых остались лишь государи Сун и Кан. Тела их были покрыты струпьями, гнили и разлагались, но государи не могли умереть, ибо таково было решение богов. В отчаянии Сун и Кан принялись умолять богов, чтобы те наказали их, но пощадили хотя бы остаток царства. Тогда Верховный Владыка Небосвода послал на землю четырех своих приближенных: Алого Феникса, Лазурного Дракона, Черную Черепаху и Белого Тигра. Их еще называют Сокровенными Воинами. Сокровенные Воины вступили в бой с Небесными Детьми и прогнали их обратно на небеса. Затем Феникс и Дракон с помощью шелковых нитей заштопали дыры в небе. На земле снова стала зарождаться жизнь. Но взамен Верховный Владыка потребовал, чтобы государи Сун и Кан принесли себя в жертву на горах Шицинь — лишь царской кровью можно было смыть позорное проклятие и помиловать землю. Государи с радостью принесли себя в жертву, а их потомки разделились на две страны: Яшмовую Империю и Жумань. А чтобы никто никогда не забыл о преступлении государей, повлекшем за собой погибель великого царства, и в Яшмовой Империи и в землях Жумань до сих пор чеканят монеты с дыркой посередине — в память о том, как падали с неба звезды, открывая дыры, через которые на землю изливалась смерть...

Все затаив дыхание слушали рассказ владыки Хошиди. Он замолчал, глядя в глаза принцессе Фэйянь. А затем продолжил:

— С тех пор минуло столько лет, что историю эту считают сказкой, вымыслом, которым впору пугать непослушных детей. Но монеты с дыркой чеканят до сих пор и в моей и в вашей стране, принцесса. Только это не поможет...

— Что вы хотите сказать, владыка Хошиди? — фэйянь старалась говорить так, чтобы ее голос не дрожал.

— Первый Страх вернулся, принцесса. Ибо в Яшмовой Империи совершено гнусное злодеяние, попрана справедливость и добродетель. И с неба начали падать звезды.

— С неба часто падают звезды! — воскликнула военачальница Тэнкай.

— Но они не оставляют в небе дыр, — сказал владыка Хошиди. — Под утро, после пира, я вышел взглянуть на небо. О, не думайте, что я был слишком уж пьян. Всякий хмель выветрился в тот миг из моей головы. Я увидел, как с неба сыплются сотни звезд, а само небо становится похожим на решето. Страх вернулся.

— Разве есть в том наша вина? — горестно воскликнула принцесса Фэйянь. — Не мы преступили закон! Отчего же боги насылают бедствие на всех без разбору! Владыка Хошиди, а может быть, древняя легенда лжет?! Может быть, те Небесные Дети посланы для того, чтобы покарать лишь злодеев и виновных?

— Об этом мне неведомо, принцесса, — склонил голову владыка Хошиди. — Скажу одно: шестнадцать лет я веду войну с проклятой Шэси и ее наемниками. И, как видишь, не добился успеха. Я даже не могу сказать тебе, дочери своего побратима, что отомстил за смерть твоего отца! Вчера ты появилась в нашем лагере, и все сочли это добрым знаком — династия Тэн не погибла! Отчего же небо роняет звезды, словно у него кончилось терпение и оно больше не может мириться с людскими грехами?

— Если бы я могла знать, — прошептала Фэйянь. Сейчас она ощущала себя как никогда беспомощной.

Стыд и горечь терзали ее сердце. О, если б можно было спасти страну от зла, просто принеся себя в жертву на горах Шицинь, как это сделали древние государи!..

— Владыка Хошиди! — снаружи раздался отчаянный крик. — Взгляните!

Предводитель, принцесса, военачальники бросились из шатра. Они увидели, воинов, растерянных, сгрудившихся у палаток, словно стадо овец, и указывающих на небо.

— Я был прав, — прошептал владыка Хошиди.

С утреннего неба срывались серебряно сверкающие звезды. Облака съеживались и открывали черные дыры в небосводе. При одном лишь взгляде на эти дыры становилось трудно дышать...

Слишком это грустно. Отложу-ка я кисть, а потом вернусь и напишу следующую главу. Может, она покажется вам повеселее, досточтимый читатель?..

«Погибнет всякая страна

От женщин, взяток и вина! » —

Сказал мудрец, на небо улетая.

Не станем спорить с мудрецом,

Запьем свою печаль винцом.

Пусть светит нам удача золотая!

От женщин — грех, но как без них,

Без стройных, пухленьких, смешных,

Суровых, страстных, яростных и кротких?

Коль мы не будем их корить,

Не перестанут нам дарить

Любовь свою пугливые красотки.

Я взятку дам, вина налью,

Любимой песенку спою —

И пусть страна погибнет, ей же хуже!

Чем скучным мудрецам внимать,

Уж лучше фей с небес снимать

И видеть океан в зловонной луже!

— Так дальше не может продолжаться, — сказал Ян, устало спешиваясь. — Мы превратились в каких-то бродяг, дорогой брат!

— Мне все равно, как ты на это смотришь. — Голос Лу был безучастен, как, впрочем, и его изможденное лицо. — Я не отступлю.

— Мы уже вторую луну подряд скитаемся по Империи! — В голосе Яна слышалась искренняя досада. — Сколько городов и городишек, селений и крепостей мы повидали — впору писать книгу! И везде на нас смотрят как на безумцев, когда мы спрашиваем, не видал ли кто молодого монаха в оранжевых одеждах и с бритой головой. Монаха, ликом скорей подобного девушке. Наши деньги и припасы подходят к концу, я уж забыл, когда последний раз мылся в настоящей банной бочке, когда полировал ногти! Я стал похож на старую обезьяну!

Лу усмехнулся и слез с лошади.

— Ты скорее похож на подгулявшую сваху, которая заблудилась и никак не может спьяну найти дорогу домой. Так же стонешь, плачешься на судьбу и ругаешь прохожих, то есть в данном случае меня. Послушай, Ян, я тебя не просил ехать вместе со мной. Да, признаюсь, я одержим желанием найти эту девушку. Но меня можно понять: я молод, кровь во мне кипит, я имею право на безрассудство. Ты же, братец, должен быть помудрее и посолиднее. Так что оставь меня, отправляйся домой, в уезд Хандун. А я продолжу поиски.

— Еще чего! — немедленно возмутился Ян. — Чтобы я бросил младшего брата на произвол судьбы! Поверь, к девушке я совершенно равнодушен, но твои безумства ранят мне сердце. Что сказали бы наши покойные родители, увидев нас в таком плачевном состоянии!

— Почему плачевном? — Лу сбросил с плеч дорожный плащ, расстелил его на пожухлой траве, уселся, с наслаждением вытянув ноги. Сказал, не глядя на брата: — Я счастлив...

— Что? — не поверил своим ушам Ян.

— Я счастлив, — повторил Лу громче и настойчивей. — С тех пор как я бросился в погоню за этим таинственным существом, я почувствовал, как сладка, трепетна и благословенна жизнь. Каждый день мы подвергаемся опасности, рискуем попасть в лапы разбойникам, наемникам Ардиса или просто оголодавшему зверью. Каждый день небо меняется надо мной, каждый миг надежды или отчаяния — словно строчка прекрасного стихотворения!