— Несомненно, — кивнул владыка Хошиди. — Вот только где вам раздобыть женскую одежду...

— Сойдет наряд простого воина, — ответила принцесса, и лишь тут владыка Хошиди заметил, что она едва держится на ногах.

— Нет, нет, как можно. Военачальница Тэнкай!

— Да, предводитель?

К Хошиди подошла высокая осанистая женщина с волевым лицом. И хотя облачена она была в изящное женское платье из многослойного шелка, за плечами у нее виднелись два скрещенных меча. Женщина поклонилась Мэй:

— Принцесса...

— Принцесса, это военачальница Тэнкай. Под ее командованием находятся отряды дев-лучниц. Думаю, среди них вам будет приличнее отдохнуть. И подходящая одежда найдется.

— Обязательно, — кивнула Тэнкай. — Идемте, принцесса.

Владыка Хошиди некоторое время смотрел им вслед, причем его медно-красное лицо оставалось невозмутимым.

— Кхм, — кашлянул дракон, выпустив из пасти облачко багрового дыма. — Владыка Хошиди, а у вас не найдется ли редечного сока?

Великий начальник и теперь не удивился.

— Как же, конечно, найдется, — сказал он дракону. — Я сам пью его каждое утро для укрепления сил. Немедленно прикажу приготовить вам свежего, почтенный дракон!

— Я вам буду за это безгранично признателен, — заявил дракон и извлек из уха очередную сколопендру.

Слух о том, что в расположение войск Хошиди прибыла на драконе сама наследница династии Тэн, разнесся по всему лагерю с быстротой пущенной стрелы. Владыка Хошиди распорядился устроить пир в честь гостьи, хотя армейские припасы были скорее скудны, чем роскошны. Когда за накрытыми столами уже сидели военачальники, Хошиди и Тэнкай приветствовали вышедшую к пиру принцессу. Хошиди при этом отметил, что старания дев-лучниц, какими бы они ни были, не пропали втуне. Теперь его гостья Действительно выглядела как настоящая принцесса. Вода и различные притирания вернули коже Мэй Нежный цвет и мягкость. Тэнкай не пожалела для Принцессы своего лучшего наряда. И потому сейчас на Мэй красовались две сорочки (нижняя из белого шелка, верхняя из лазоревой парчи), пятислойная юбка, цветом переходившая от золотистого к темнокирпичному и вся затканная узором из листьев бамбука; поверх всего этого великолепия был наброшен темно-зеленый шелковый халат на двойной подкладке, простроченной золотыми нитями. Обритая голова принцессы была покрыта сеткой из тончайших серебряных нитей, унизанных жемчужным и нефритовым бисером. Только с обувью произошла заминка — ни у одной женщины в лагере не было таких крохотных ступней, все туфли оказались принцессе безнадежно велики, а потому она просто обмотала свои ноги алыми суконными лентами и закрепила ленты булавками.

Владыка Хошиди посмотрел на принцессу и ощутил, что в его груди расцветает весеннее чувство, неподобающее воину, к тому же находящемуся в походе. Потому Хошиди напустил на себя суровость и с холодной учтивостью препроводил Мэй на почетное место.

— А где дракон? — огляделась принцесса.

— О, он принял редечного сока...

— Что?!

— ... и теперь, похоже, предается отдыху. Ваше высочество, прошу вас, отведайте вина и нашей скромной трапезы.

— Благодарю, владыка Хошиди.

Чарки заходили по кругу. Мэй выпила совсем немного вина и почувствовала легкое головокружение. Ничего удивительного — ведь она последний раз пробовала вино в доме своего мужа Вэй Цясэна! Когда это было... Будто сто лет прошло.

— Принцесса, — обратился к ней владыка Хошиди, — не расскажете ли вы нам о том, каким образом вам удалось спастись, как вы жили эти годы? Впрочем, если разговор этот покажется вам утомительным пли неприятным, считайте, я ничего у вас не спрашивал.

— Нет, отчего же, — проговорила принцесса. — Я помню немногое, но...

И она рассказала о том, как ее еще малюткой обнаружили собиратели листьев гинкго (хотя ей до сей поры непонятно, как она оказалась в том месте, а не во дворце). Как она жила в семье бедняков, а потом только и делали, что ее продавали... Принцесса рассказала и о жизни в Западном Хэ, о своем замужестве, о гибели Вэй Цясэна и бегстве из осажденного города.

— Я была почти мертва к тому времени, — сказала Мэй. — Но судьба снова послала мне спасение. Дракон, что переправил меня в расположение ваших войск, спас меня от гибели и оставил в Незримой Обители Учения Без Слов. Я обучалась там под покровительством Крылатой Цэнфэн, святой отшельницы...

— Я слышал о Незримой Обители, — удивленно заметил Хошиди. — Но никогда не верил в то, что она действительно существует на свете.

— Боги привели меня туда, — пояснила принцесса. — Крылатая Цэнфэн передала мне сокровенные и великие знания, после чего благословила выйти в мир и восстановить справедливость. Раньше я была ребенком и многого не понимала — откуда бедность, горе, болезни, нестроения по всей Империи. Но мое детство закончилось. Я жажду покарать убийцу моих родителей, осквернительницу Яшмового престола!

— Вы можете рассчитывать на меня и всех моих людей, принцесса, — сказал владыка Хошиди. — Но вы, верно, еще не все знаете.

— Чего именно я не знаю? — пытливо посмотрела на Хошиди Фэйянь.

Тот улыбнулся ей неожиданно мягкой и печальной улыбкой:

— Поверьте, принцесса, будет лучше, если об этом мы переговорим завтра. Сегодня пир в вашу честь, не хочется его омрачать. Отдыхайте, набирайтесь сил. А завтра...

— Как будет угодно владыке, — улыбнулась и принцесса. — Вы старше и мудрее меня. Похоже, здесь все мудрее меня, хоть я и провела годы в обители Крылатой Цэнфэн.

— О, это не мудрость, — заметила военачальница Тэнкай. — Это жизненный опыт, опыт синяков, затрещин и шишек, принцесса. Ваше здоровье! Жить вам десять тысяч раз по десять тысяч лет!

Принцесса осушила еще пару кубков вина и почувствовала, что засыпает на месте. Усталость прошедших дней, так долго копившаяся где-то внутри, наконец дала себе волю.

— Прошу меня простить, владыка, — обратилась Фэйянь к Хошиди. — Вы продолжайте пир, а я пойду в шатер, чтобы мне не осрамиться перед воинами и не уснуть в миске со сладкими бобами.

— Конечно, — улыбнулся Хошиди и сделал знак телохранителям. Те буквально на руках донесли принцессу до спешно возведенного для нее шатра.

Шатер был странный — чересчур большой и изнутри освещенный темно-багровым огнем.

— Мне точно сюда? — удивилась принцесса. — Ох, похоже, я все-таки переборщила с вином... Оно такое крепкое!

Фэйянь вошла в шатер и поморщилась:

— Воняет редькой! Вот гадость!

— Кому гадость, а кому лекарство! — немедленно услышала она.

— Баосюй?

— Я. Располагайся, принцесса. Вон твоя лежанка. И, кстати, будь мне благодарна за то, что я согласился жить с тобой в одном шатре. Здесь очень холодные ночи, а я буду тебе вместо печки.