– А Ленку можно к трубочке? – дурашливо спросил он у неприветливого мужского голоса.

– Ошиблись… Эй, алё, алё! – спохватился голос. – Алё!

Андрей нажал на клавишу, выключил мобильник и быстро, но не слишком, двинулся назад к центру.

Пока шел, выбирая уголки поукромнее, мысль пойти и высказать ментам все, что он о них думает, была всесторонне рассмотрена и отвергнута. Не отпустят они его – почки отобьют, а не отпустят. Слишком нервозная обстановка в городе, общественность требует найти проклятого вражину… А тут сам явился – совесть заела за невинно убиенных тетенек, ага!.. Может, конечно, все постепенно выяснится, но тогда его жизнь – если он физически переживет это замечательное приключение! – и, разумеется, карьера окажутся безнадежно испорчены.

«С таким багажом – только в политику! Там мне цены не будет!»

Ксения Петровна открыла ему почти сразу, глянула чуть близоруко и отступила в прихожую, приглашая войти. Она уже была в домашнем халате, надетом на ночную рубашку.

– За мной пришли. Я в бегах, – сказал Андрей, разведя руками. – Примите?

– …Ты не голодный? – поинтересовалась ясновидица, выслушав краткое изложение последних подвигов.

– Нет. Мне б только до утра дожить, а там я со своим шефом свяжусь. Это можно?

– Да, конечно. Митька с ребятами за город уехал, комната свободна. Я постелю.

– Это не обязательно.

– Ну что ты. Я постелю. – …А как ты… ну… сегодня? – спросила она, вернувшись в кухню.

– Сбежал-то? Мне, как невиновному, ангел-хранитель помог.

– Да? – подняла русые брови Ксения Петровна.

– Угу. Прогуляться вышел. Понять не могу, что это меня потянуло, сколько здесь живу – никогда этого не делал, и так гулянки хватало. А тут вышел на полчаса, а эти подъехали… Я решил с ними не пересекаться.

– Не знаю, правильно ли это.

– В любом случае мне у вас лучше, чем в «обезьяннике». Разве вы хотели бы видеть меня среди вшивых бомжей?

– Ну нет, конечно, ты ж мальчик домашний… Ложись. Может, утром что-то выяснится. А… Анечка об этом знает?

– Скорее всего, нет. Мы с ней только утром расстались.

– А-а?! – повела головой Ксения Петровна.

– Навещал я ее в Первомайском сегодня.

– А, ну ладно. Ложись, хорошо? Спокойной ночи.

«Ночь-то, может, и относительно спокойная будет… А вот завтрашний день каков выдастся?»

– Ну и какие у тебя на сегодня планы? – спросила Ксения Петровна, кормя его завтраком.

Ей надо было идти на работу, и завтракал Андрей непривычно рано. Может, от этого есть не хотелось. Хотя, может, и не от этого.

– Уж у меня «планы»!.. Дождусь, когда мой шеф на работу придет, попрошу разобраться. Хотя он наверняка сам все знает. Может, к вечеру что-то прояснится.

– Ага, хорошо. Тогда посиди тут… Если надо будет уйти, ключи под половичок положишь.

– Как скажете, благодетельница. Ане с работы позвоните? Я мобильник включать не буду.

– А с городского? У меня московский номер.

– Я знаю. Но она мои душевные переливы на раз-два просчитывает. Просто поинтересуйтесь, как она. Мне за нее тревожно.

Андрею почему-то показалось, что Ксения Петровна сейчас скажет: «Мне тоже», но она промолчала.

– Ну, ты тут… не унывай один, – улыбнулась Ксения Петровна на прощание. – Я позвоню. И про Анечку, и если что-то будет, я сама узнаю…

Андрей понял, что она говорит о новостях, полученных, так сказать, по нетрадиционным ка налам.

Погода, словно сочувствуя его настроению, испортилась. Прелестный вечер сменился натужно-жарким, но не солнечным днем – таким, которые обычно разряжаются грозой. Андрей сел посмотреть теленовости, но чужие тревоги до него доходили туго.

Может, он что-то неправильно делал? Не так вел себя с аборигенами? Нарушал их правила? И теперь они решили изжить его как класс… Но иной раз он и за народного героя у населения сходил… А теперь незаметно для себя самого сполз в какую-то трясину, вязкую и смрадную, разинувшую пасть, чтобы его пожрать…

Ну да ладно – он еще и материал из этого сделает. И не для провинциальной газетки – для какого-нибудь шикарного журнала. Ага: «Семь дней под седлом водяного коня».

На балкон не выйти – вдруг заметят…

«Ну и духотища…»

Осторожно, как хищник на охоте, стараясь не высовываться, отворил дверь балкона. Пожалуй, снаружи было еще хуже. Низкие облака упорно надувались сизым – в такую погодку у кого хочешь башню снесет. И если за то время, которое он сидит здесь в полном одиночестве, произойдет какое-то кровавое безобразие, его закономерно припишут беглецу, скрывающемуся от властей…

«Все против меня… Да, но если я буду вот так сидеть и фантазировать, станет еще хуже, – встряхнул головой Андрей. – Надо набраться терпения.

Борода, поди, на работу пришел и уже в курсе событий… Позвонить? А вдруг телефон на прослушке? Засекут – и в кутузку! И не станут мольбы старого чекиста слушать – нужен подозреваемый, так будет! А ну как за мою голову уже и награда назначена? А что – близкие жертв скинутся и назначат! Стимул!»

Кажется, у него бурно развивалась паранойя. Не хватало еще начать подозревать Ксению Петровну, а?… Сегодня пятница? Может, она пораньше придет, покормит и утешит… А вдруг принесет хорошие новости? Скажет, что все случившееся – дикий бред, преступника поймали, Анна ждет, что он приедет за ней в понедельник, и все будет просто замечательно, сказочно и великолепно…

Погода действительно менялась на глазах. Подул ветер. Не подул даже, а пошел мощной воздушной рекой – как гудящая тяга в печной трубе…

Тут Андрей услыхал, что в двери завозился ключ. Ксения Петровна? Но еще только половина первого… Или Митька вернулся с гулянки ввиду надвигающегося ненастья?

Это была Ксения Петровна. Только взглянув на ее расстроенное лицо, Андрей понял, что что-то случилось и вряд ли это касается торжественно обставленной, общественно-показательной поимки водяного коня или еще чего-то в этом роде.

– Ты как? – спросила ясновидица, бросив в его сторону короткий взгляд.

– Нормально – насколько можно в таком положении. А вы что пришли?

– Я отпросилась.

Ксения Петровна быстро и нервно прошла в кухню. Когда туда вошел Андрей, она ставила на плитку чайник.

– Ко мне на работу приходили Анины родители, – сказала она, не оборачиваясь.

– Анины? Зачем?! И почему к вам?

Андрей почувствовал, что дверной косяк, на который он оперся плечом, мягко прогнулся под его тяжестью и начинает заваливаться, увлекая его за собой.

– Аня пропала. Вчера.