он несколько раз использовал навыки, но выносливости еще хватало.

Активирован навык замедления времени.

Выносливость 40 %.

Фантом в виде черного как сам мрак коменданта форпоста Гранитный слился в молнию. Босой надел на палец Жабье кольцо ровно за мгновение до того, как его мечи вошли в его тело, и одновременно с этим поднял нож для ответного удара.

Активирован навык обнаружения слабого места.

Активирован силовой рывок.

Выносливость 10 %.

* * *

Лежащему на ящиках у выхода из оружейных складов Кремневу, настоящему, не фантому, пришлось подняться на локте, чтобы Сыны услышали его хриплый, едва шепчущий голос.

— Черт с ней, с зачисткой! Нам нужны ракеты. Достаньте их! Алешин — в медиаторы. Дермиханов, собери штурмовое звено. Прикрытие снимайте, все на переноску. Мне нужны десять ручных зенитных комплексов и двадцать ракет к ним. Вы все знаете, где они лежат. Вперед!

Немногие еще не тронутые теневиками Сыны заработали в привычном ритме: таскали ящики из первого зала, закладывая вход в так и не зачищенный зал с бронетехникой, лечили тех, кому еще можно было помочь, и занимали позиции перед входом в склад с ракетами. Босой в очередной раз поразился насколько они спокойны, даже после гибели части группы. Каждый действовал как шестеренка одного сложного механизма, готового терять свои части, но до последнего служащего заданной однажды цели.

— Почему не вызвать подмогу? — обратился он сразу ко всем.

Белый как мел Березкин сидел один в стороне. Он еще не понял, что Босой и Рина так и остались единственными, кто успел рассмотреть его страх, и что они не собираются никому о нем рассказывать.

При взгляде на побледневшего сержанта, в памяти Босого почему-то всплыл другой человек, погибший в атриуме кошмаров лейтенант Лебедев.

«Это браслет моего младшего брата — сказал он перед смертью, — я снял его, когда закапывал тело брата в землю. Я обещал вернуться с победой. Понимаешь, ловчий? Я обещал. Найди его могилу. Я знаю, ты сможешь. Сможешь выйти за границы гарнизона, сможешь пойти туда, куда захочешь. Их могилы на холме у берега Сакмары. Я поставил там семь больших крестов из синих досок. Отнеси ему браслет. Я обещал вернуться, и я вернусь. Хотя бы так».

Тогда Босой не обратил внимание, но теперь был уверен, что прозвучало это именно так:

«Я знаю, ты сможешь. Сможешь выйти за границы гарнизона, сможешь пойти туда, куда захочешь».

Лебедев не просил о поиске могилы брата никого из Сынов.

«Ты сможешь выйти за границы гарнизона», — сказал он ловчему, почему-то будучи уверенным, что больше этого сделать не сможет никто.

«Сможешь пойти туда, куда захочешь».

— Подмога не поможет, — отмахнулся Сурков, — не важно, сколько нас будет, когда он ударит. Чем меньше, тем лучше.

— Кто он?

— А ты не догадываешься? Он услышит нас, как только мы войдем в склад с ракетами, и тогда мало не покажется никому. Ты все скоро поймешь. Это начнется через мгновение.

Остатки Сынов выстроились перед входов в зал.

— Десять комплексов и двадцать ракет! В бой! — скомандовал Кремнев и добавил тихо, почти про себя. — Повоюем, товарищи.

Жизнь — 0 %

Выносливость — 0 %

Пси-энергия — 0 %

Сила 0

Скорость 0

Реакция 0

Интеллект 0

Интуиция 0

Стойкость 0

Крылья 0

Босой снова стал точкой в пространстве.

Жизнь — 20 %

Выносливость — 10 %

Пси-энергия — 20 %

Сила 2

Скорость 3

Реакция 3

Интеллект 3/3

Интуиция 3/3

Стойкость 4

Крылья 0/3

Пол ушел из-под ног, превратившись в голубоватую бездну. Дыхание перехватило, в ушах свистел ветер. Босой падал. Падал слишком быстро, чтобы успеть сделать хоть что-то.

Жизнь — 0 %

Он пытался вдохнуть, но влажная рассыпчатая земля засыпала рот и ноздри, заполняла легкие. Могила окутывала мраком и тишиной. Босой заскреб пальцами, стараясь откопать хотя бы руки. Земля поддавалась, но была слишком рыхлой. Почти как зыбучие пески.

Жизнь — 20 %

Он как-то выбрался из могилы, но живот его уже успели прогрызть черви. Они копошились внутри, скребли маленькими жвалами, сплетались в клубки и спаривались, рождая новых голодных червячков.

Босого вырвало. Желудок бился в агонии, выбрасывая из себя горячую желчь. Горло обожгло. В нос ударил кислый запах.

Вонь и боль привели в себя. Босой огляделся. Все вокруг чувствовали себя не лучше. Кто-то катался по полу, кого-то тошнило, кто-то кричал от ужаса, но, пережив приступ, Сыны поднимались и шли на склад за новыми ящиками.

Никто уже не стрелял. Меховые мешочки теневиков гроздьями висели на одежде бойцов, постепенно раздуваясь от крови.

Чудища не торопились. Люди еще считали себя живыми, но перестали сопротивляться и их не обязательно было убивать, перед тем как выпить всю кровь.

Босой заставил себя встать. Шатаясь, он подошел к одному из тащивших ящик Сынов и оторвал от его руки теневика. Меховой мешок дал себя снять, но тут же ощерился фантомом черного как смоль паука. Босой знал, что это всего лишь видение, но не смог удержатся, замахал рукой, стараясь сбросить с себя фантом. Паук не только не упал, он ловко пробежался по руке ловчего, прыгнул на лицо, ввернул свое покрытое толстыми ворсинками тела в одну из ноздрей и заворочался внутри.

Невероятным усилием воли Босой взял себя в руки, сбросил теневика на пол и раздавил. Скребущее суетливое движение в носу не исчезло, и вдобавок к нему забеспокоились обосновавшиеся в животе червяки.

Пол исчез. Помещение накрыла холодная влажная тьма. В легкие хлынула вода.

Босой удержался на ногах, задержал дыхание и продолжил снимать с бойца теневиков и давить их ногами. Рядовые чудища не создавали фантомов, когда с покусившимися на логовище разбирался их господин.

Вода исчезла, и Босой сумел рассмотреть рядом с собой Рину. Она тоже сумела справиться с наплывавшими страхами и, ползая на четвереньках, стаскивала с ног таскающих ящики бойцов теневиков и давила тех, кого они могли сбросить самостоятельно. Хотя ей и самой не помешала бы помощь — парочка чудищ прочно обосновалась на ее боках.

Босой хотел помочь ей, но червяки из живота поднялись по пищеводу вверх, вылезли через горло в рот и вовсю подъедали основания зубов. Сначала коренные, а потом и передние они прыскали кровью и выпадали на язык. Босой плевался кровью, зубами, червяками и уже не мог думать ни о чем, кроме непреодолимого желания умереть. Он скорее ощутил, чем увидел у себя на шее подобравшегося к артерии теневика, почувствовал, как зубы его прорезают кожу и с радостью отключился.

День 9. Погребение

Босой нажал на «play».

Военные никогда не доверяли вшитым