— Не-а, мы лучше здесь. Задолбал он своей культурнойпрограммой, и Упырь злится, говорит, хреново работаем. А какая, блин, работа втакую погоду? Хорошая хозяйка собаку из дома не выгонит, не то что мужика. Мы сСорокой пузырь купим и здесь разопьем.

— Дороговато для пузыря.

— Так мы с закуской.

Я протянула ей деньги и вернулась к Виссариону. До часу ночиперемежала игру на рояле философскими беседами с ним. Пять минут второго мнепозвонили на мобильный. Номер был мне незнаком, а голос, звучавший в трубке,тоже. Мужчина явно пытался его изменить — растягивал слова, как обычно говорятглухонемые.

— Надо встретиться.

Лаконично, ничего не скажешь. Кому надо и с какой стати?Именно эти вопросы я собралась задать, но у моего собеседника не было желанияменя слушать.

— Я возле твоего дома, — добавил он и отключился.

Теперь следовало решить, хочу я этой встречи или нет? Еслизвонил Приходько, то хочу. А если в игру включился кто-то еще?

— Плохие новости? — спросил Виссарион, понаблюдавза мной.

— Кто ж их знает, — пожала я плечами и отправиласьк дому.

Я избрала путь через соседний двор и для начала осмотрелапространство вокруг своего подъезда. Никакого намека на живое существо. Настоянке были припаркованы несколько машин, но принадлежали они соседям, за нимивполне можно укрыться. Дворовая детская площадка тонула в темноте. Я вздохнулаи направилась к подъезду. Тусклая лампочка все-таки давала достаточно света,чему сейчас я не радовалась. Человека, назначившего мне встречу, я не вижу,зато сама как на ладони. Отличная мишень. Я невольно поежилась — такие мысли неделают человека счастливым.

Я стояла возле подъезда довольно долго, а ничего непроисходило. «Дядя осторожничает», — решила я. И терпеливо продолжалаждать неизвестно чего, а когда, наконец, взглянула на часы, оказалось, чтопрошло уже двадцать минут. Вот тут на меня и накатило предчувствие. Крайненеприятное, надо сказать, Я взглянула на дверь подъезда и убедилась, что она незаперта. Если тот человек решил меня подкараулить в подъезде, звонить было ни кчему. Или он любитель театральных эффектов?

Я осторожно потянула дверь на себя, она открылась спротивным скрипом.

— Дверь некому смазать, — проворчала я в досаде ишагнула вперед, но чуть в сторону. Открыла вторую дверь, сделала еще несколькошагов и замерла. И вдруг лифт пришел в движение, хотя обычно его на ночьотключают. Предчувствие лишь увеличивалось, набирало силу. Я прислушивалась,затаив дыхание. Вот лифт остановился на первом этаже, двери открылись, а потомзахлопнулись, но никто не вышел мне навстречу. В подъезде по-прежнему стоялатишина, настолько пронзительная, что хотелось заорать, чтобы нарушить ее.«Затишье перед бурей», — мрачно усмехнулась я, хотя надо бы порадоваться:лифт работает, значит, не придется на пятый этаж подниматься пешком.

Я направилась к лифту, кнопка вызова успела погаснуть, и этачасть подъезда тонула в темноте. Окно далеко, а свет горел только на лестничнойклетке. Тени в углах, казалось, оживают. «Вот только чертовщины мне и нехватает», — оптимистично подумала я и нажала кнопку. Двери лифтаоткрылись. Возможно, я бы заорала, если бы не ожидала чего-то подобного. Наполу сидел Вовка — ноги в стороны, руки свесил между коленей, голова опущена,ветровка впереди залита кровью.

— Привет, — вздохнула я, устраиваясь на корточкахтак, чтобы дверь не захлопнулась. Горло перерезано, но сделали это не здесь. Вкабине нет пятен крови, кровь на ветровке успела загустеть. Я пошарила вокругвзглядом, увидела на полу спичечный коробок и с его помощью заблокировалавнутреннюю дверь, чтобы припозднившийся жилец не наткнулся на труп. Прошла клестничной клетке и посмотрела наверх. И почувствовала чей-то взгляд.

— Чертов сукин сын, — пробормотала я, стремительноподнимаясь по ступенькам.

Я слышала только свои шаги, прекрасно понимая, что напраснотрачу время. Убийца хитер, он мог наблюдать за мной в окно подъезда или с крышии, увидев меня, вызвал лифт. Для этого ему пришлось для начала заглянуть влифтерную, небольшое помещение на крыше. Такой тип наверняка позаботился и опутях отхода. Двигаясь по крыше, легко оказаться в соседнем подъезде, а ещелучше в подъезде соседнего дома, к которому вплотную пристроен мой, двериподъездов у него выходят на проспект.

Но я все-таки поднялась наверх. Замок на решетке,закрывавшей проход на крышу, естественно, был сбит. Я огляделась. Вот здесь,скорее всего, он и стоял: подступы к подъезду отлично просматриваются, а скрипдвери услышишь и отсюда. Скрип послужил для него сигналом, и он послал лифтвниз. Считая, что лифт отключен, я бы стала подниматься по лестнице, а емузачем-то очень надо показать мне труп.

— Сукин сын, — в досаде повторила я.

На крышу можно было не подниматься, мне его не догнать. Нотут я подумала: если его машина припаркована на проспекте, есть шанс ееувидеть. И выбралась на крышу. Однако меня ждало разочарование: подъездысоседнего дома были снабжены козырьками, а вокруг росли кусты, и я при всемжелании не смогла бы заметить, выходит ли кто из подъезда. Я была уверена, чтомой противник (или кто он мне?) и это предусмотрел.

Я вернулась в подъезд, на ходу набирая номер Ника.

— Радость моя, я тут отрываюсь с одной классной телкой.С какой такой стати ты звонишь мне в два часа ночи?

— У нас еще один труп, — покаянно сообщила я.

— У нас? — передразнил Ник.

— Хорошо, у меня. Хотелось бы знать, что мне с нимделать.

— Ничего, я полагаю. Если ты не собираешься сделать изнего чучело.

— «Ничего» не получится, он в моем подъезде.

— Черт! — выругался Ник. — Сгораю на работе.Ладно, я неподалеку от твоего дома, так что буду через несколько минут.

Я вышла на улицу и устроилась на скамейке у соседнегоподъезда. Ник подъехал через десять минут, выбрался из машины, огляделся иувидел меня.

— Ну, где там это дерьмо?

— В лифте.

Мы вошли в подъезд, я разжала наружную дверь лифта, вытащилакоробок, после чего двери открылись. Ник присвистнул и, как и я недавно,устроился на корточках.

— Пришили его не здесь, — сказал с печалью. —Но зачем-то им понадобился этот маскарад.

— Им?

— Хорошо, ему.

— Ты не спросил по телефону, кого убили, —все-таки сказала я.