- Эбби, ты злишься на меня? Поэтому ты это делаешь? Да, в последнее время я странно себя вела. Прости - у меня дома такое творится... Все очень плохо. Родители, кажется, разводятся, и мама... Ты видела, как она со мной обращается. Но это же не повод!.. Я была плохой подругой, я дерьмово поступила с тобой, и Гли, и Маргарет... Просто они меня рассердили, и я погорячилась... Ты же знаешь, как это бывает. Прости - я совершила ошибки и обидела тебя... Я это знаю. Прости, пожалуйста... Только отпусти меня! Посмотри - это неправильно! Так нельзя, ты сама знаешь!

Брат Лемон широко расставил ноги, вставая перед кроватью в боевую стойку, будто перед рукопашной, и загремел:

- Нечистый дух, тебе и всем твоим слугам, что осаждают сию рабу Божью, я приказываю именем воплощения, страстей, воскресения и вознесения Иисуса Христа, нашего Господа - скажи мне, как тебя зовут! Сообщи мне свое имя!

- Вы с ума сошли! - Гретхен продолжала обращаться к Эбби. - Нельзя меня связывать и удерживать!

- Нечистый дух, тебе и всем твоим слугам, что осаждают сию рабу Божью, - продолжал брат Лемон, - я приказываю именем воплощения, страстей, воскресения и вознесения Иисуса Христа, нашего Господа - скажи мне, как тебя зовут! Сообщи мне свое имя!

- Эбби, пожалуйста, пойдем отсюда! Обещаю, я никому не скажу, что случилось...

- Нечистый дух, - брат Лемон повторил то же самое в третий раз, еще громче, - приказываю: скажи, как тебя зовут!

Лежавшая на голом матрасе Гретхен повернулась к нему:

- Гретхен Ланг Так меня зовут Все? Могли бы у Эбби спросить.

- Это не твое настоящее имя! Еще раз: силой Иисуса Христа, моего Господа и Спасителя, я приказываю: скажи, как тебя зовут!

- Я только что сказала!

- Твое истинное имя, демон!

Долгое молчание. Затем Гретхен начала смеяться:

- Извините... я только что поняла, в чем дело! Вы тут повторяете: «Как тебя зовут?» и стоите, будто в «Изгоняющем дьявола»... Вы думаете, я одержима бесом! О Господи! Как же смешно, Эбби!..

Она смеялась и смеялась, качая головой туда-сюда.

-Демон, я приказываю: скажи, как тебя зовут!..

- Андрас, - прошептала Эбби.

- Что? - брат Лемон, не ожидавший этого, вздрогнул и обернулся.

- Андрас, - Эбби стало неловко. - Его зовут Андрас. Вы сами говорили.

Последовало долгое молчание. Атмосферное давление упало, и стены с потолком в пляжном доме затрещали.

- Андерс? Этот, из Modern Talking? - спросила Гретхен, продолжая смеяться.

- Пойдем, - брат Лемон схватил Эбби, выволок ее из комнаты и захлопнул дверь. Они остались в темноте, и девушка чувствовала, как все тело брата Лемона вибрирует от гнева. Он осветил себе лицо брелком-фонариком на своих ключах:

- Что я тебе сказал? Что я тебе сказал не делать ни в каком случае?!

- Она смеется над нами...

- Я сказал: «Нельзя говорить с демоном! Нельзя вступать с ним в беседу!». И что ты сделала?! Еще и часа не прошло!

- Так долго все идет...

- Да, дольше, чем я ожидал. Но я должен показать демону, кто главный -должен установить доминирование! Заставив его назваться, я окажусь альфа-самцом: это называется «взять демона в узду» - очень важная ступень! Если я впущу тебя обратно, обещаешь молчать?

- Да, сэр, - кивнула Эбби.

- Хорошо, - брат Лемон смягчился. - Я просто стремлюсь защитить твою бессмертную душу.

Он выключил фонарик и вернулся вместе с Эбби в комнату, где Гретхен не сводила глаз с двери.

- Экзорцизм продолжается? - спросила она. - Я не хочу мешать вашему свиданию...

Эбби встала у двери, брат Лемон занял прежнее место у изножья постели и начал:

- Я снова приказываю тебе, нечистый дух...

- «Я фнова пликазиваю тибе, нисистый дух...» - передразнила его Гретхен, изображая Порки Пига.

- ... кем бы ты ни был; и всем твоим слугам, что осаждают эту рабу Божью...

- «к-к-кем бы ты ни был, и в-в-всем твои слугам, сто осаздають эту лабу Бозью...» - передразнивала Гретхен. Брата Лемона это сбило, и он начал запинаться:

- ...именем... э-э... страстей и... э-э... страстей и воскресения Иисуса Христа...

- Эй, в чем дело, Док? - спросила Гретхен, идеально изображая Багза Банни.

Лицо брата Лемона окаменело, челюсти сжались, суставы застыли: он вынул из Библии листок с молитвами и стал читать вслух, водя пальцами по строчкам. Сначала Гретхен повторяла все, что он говорил, с интервалом в секунду, потом начала передразнивать, изображая британский акцент и с каждым разом, снова и снова, ей удавалось сбить экзорциста.

* * *

Брат Лемон долго и усердно молился, пока не сорвал голос. Колени Эбби скрипели, а ступни невыносимо болели: она прислонилась спиной к косяку, переминалась с одной ноги на другую, потягивалась, наклонялась к пальцам ног, трещала коленными суставами. Плечи у нее тоже ныли. Брат Лемон снова и снова повторял написанное на бумажке, лишь иногда бросая на Эбби возмущенный взгляд. Наконец, экзорцист бросился прочь из комнаты. Эбби хотела последовать за ним, но Гретхен зашипела:

- Погоди! - она как будто охрипла. Эбби обернулась и встретилась взглядом с Гретхен. Та заговорила:

- Мне страшно! Так страшно! Он сумасшедший! Я уже столько времени тут... Скажи ему, что я не одержима!

Эбби поглядела на свои часы - начало третьего утра. Родители Гретхен уже пришли домой, увидели в душе Макса, поняли, что дочь пропала... И теперь их ищет полиция.

- Вы с ума сошли! - шептала Гретхен. - Ты же понимаешь, что вы с ума сошли? От этого люди умирают!..

Эбби выглянула из двери в темную гостиную, но брата Лемона там не увидела.

- Ты его боишься? - продолжала Гретхен. - Он тебя заставляет?

Эбби обернулась к ней и ответила:

- Я боюсь тебя.

И вышла, прежде чем Гретхен успела сказать что-нибудь еще. Брат Лемон оказался на кухне, где рыскал по ящикам.

- В чем дело? - спросила Эбби.

- Чтобы выманить демона, - сдавленным голосом ответил тот, - нам понадобится провокация. Вот в чем дело, Эбби! Ситуация эскалирует! Код красный!

Найдя темно-синий контейнер йодированной соли «Мортоне», брат Лемон потряс его - контейнер был почти полон.

- Что это значит? - переспросила Эбби.

- Это значит, - экзорцист поставил соль на кухонный стол, - мы должны взяться за руки и помолиться над этой солью. «Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое...»

Три раза произнеся над солью «Отче наш», они вернулись в спальню. Гретхен извивалась на кровати, умоляя: