class="p1">Хансард сказал:

– Мне оставили записку, где сказано, что ее убьют…

Он не стал договаривать.

Человек в темном костюме оглядел Хансарда с ног до головы и спросил с американским акцентом:

– Что вам удалось узнать про агентскую сеть Беренсона, доктор Хансард?

– Что?!

Говорящий умолк. Риз-Гордон обратился к человеку в темном костюме – церэушнику? аэнбэшнику? Да какая разница!

– Полагаю, нас всех вы просветить не хотите?

Американец занервничал:

– Более или менее общеизвестно…

– Что значит «общеизвестно»?! – взорвался Хансард.

– Послушайте, некоторые здесь не допущены к информации такого уровня секретности.

– А вы к чему допущены, сукин сын? – заорал Хансард. – Рафаэль все-таки был прав. Вы все друг с другом повязаны, все друг за другом шпионите…

– Рафаэль? – переспросил американец. – Извините, сэр. Я не знал, что вы входите…

– Я не вхожу, – ответил Хансард. – Так что не говорите мне ничего, идет?

Риз-Гордон сказал:

– Сомневаюсь, что сеть еще существует. Ребятки из Москвы всерьез пытались убрать миссис Максвелл несколько дней назад, убили двоих наших знакомых. Вряд ли они допустили такую же промашку с остальным. – Он повернулся к Хансарду: – Сейчас нам нужно понять, что этот маленький сюрприз… – он указал на огромный компьютерный экран снаружи, совершенно черный, если не считать ядерных символов, – имеет целью. Мы в растерянности, да, но это само по себе не цель.

– Ну, вообще-то… – начал компьютерщик Пруэтт, – мы на самом деле всего лишь изолированы, не отключены. Учения продолжаются под управлением компьютера. Данные даже сохраняются. Мы только не можем их прочесть.

– Но потом сможем? – спросил директор Ламберт.

– Мы не решаемся отключить систему сейчас, при нарушенной коммуникации – она может восстановить каналы связи, а может не восстановить. Но после того, как учения закончатся, мы получим доступ ко всему, что произошло.

Ламберт подошел к окну и уставился на экран.

– Не понимаю. Зачем? Как они могут хотя бы…

Все голоса умолкли, остался лишь шум компьютеров.

– Господи, – сказал кто-то. – КОН работает.

– Что это значит? – спросил кто-то из адмиралов.

Пруэтт сел за один из мониторов, уставился в шум на экране.

– Это значит, что каналы вовсе не отключены. КОН-РЕГЕНТ следит, чтобы данные по-прежнему собирались, ФАГ обеспечивает каналы передачи, СВЕТ принимает. Но не наш СВЕТ. Мы не можем читать данные, но кто-то может. – Он вскинул руки. – Мы даже не можем это остановить.

Риз-Гордон сказал:

– КОН-СВЕТ.

Голос у него хрипел.

– Это логично, – сказал Пруэтт.

– Я вижу логику. Где они добыли… о господи. – Он отвернулся ото всех.

Ламберт сказал:

– Гарет…

– Я думаю… Это недостаточное объяснение, – сказал Риз-Гордон. – Они могли получить данные о маневрах через своего человека здесь. И свой человек здесь у них был.

Он задержал взгляд на Хансарде.

Кто-то сказал:

– Они хотят получить коды.

– Тоже недостаточное объяснение, – сказал Риз-Гордон. – Они могли спокойно сидеть в Архангельске и получать коды через спутник. Однако миссис Максвелл была в Лондоне до вчерашней ночи.

– …какая-нибудь провокация, – говорил один из мужчин в темных костюмах. – По логике разумно как-то спровоцировать обмен сообщениями – чем больше трафика, тем лучше анализ трафика.

Хансард вспомнил корейский «Боинг»[93] и промолчал.

– Подлодка, – сказал один из адмиральских атташе.

– Господи, да, – сказал адмирал. – Море там сейчас кишит русскими подлодками, как всегда во время учений, мы дважды на них напарывались[94]. Допустим, одна из них выпустит торпеду-другую, пара кораблей потонет, кого обвинят?

«Фридония идет на войну»[95], – подумал Хансард, начиная понимать, что происходит на экране и в помещении. Это игра, взрослая игра с живыми фишками, дорогими хрупкими кораблями. Он сказал:

– Нет, погодите… Эллен такого не сделает… Ведь ее муж погиб на «Шеффилде»…

Никто его не слушал. Звонили, чтобы британский штурмовик «Буканьер» с противолодочным снаряжением срочно вылетел и начал патрулировать море в ручном режиме. За окном помещения в большом, похожем на театральный, зале на стол обычным слайдовым проектором спроецировали карту Северной Атлантики, и молодые офицеры расставляли на ней пластмассовые фишки.

Хансард последний раз повторил: «Эллен не станет топить корабль», и Гарет Риз-Гордон взял его под руку и увел со словами: «То-то и оно в этом деле, доктор Хансард. Неизвестно, что кто сделает, пока это не случится». Ни мягкости, ни утешительности в его тоне не было, одна сталь.

Хансард спросил:

– Думаете ли вы… что Аллан Беренсон это подстроил?

Риз-Гордон сказал:

– Я впервые услышал об Аллане Беренсоне сегодня утром. А вот ваши соотечественники, похоже, много о нем знают. Почему бы вам не спросить кого-нибудь из них?

– Соотечественники…

– Моя страна, права она или нет, это же американское высказывание?[96]

Хансард слушал его вполуха.

– И отец Эллен… он ведь кто-то в британской разведке?

Риз-Гордон потер подбородок, провел пальцем по самому глубокому шраму.

– О да, сэр, он безусловно что-то в этой области.

– «О, чинный танец скотского разврата!»

– Что-что?

– Цитата из пьесы… о человеке, который хочет убить отца и уничтожить отцовский двор. Теперь я знаю, зачем это все. – Хансард рассмеялся. – Что-то достойное его.

– Ну?

– Выставить вас всех дураками, – сказал Хансард, мрачно восхищаясь красотой мысли.

– Верно, – ответил Риз-Гордон со смесью удивления и гадливости. – У вас есть что добавить, доктор?

Хансард задумчиво пожал плечами:

– Вы говорите, что Эллен как-то подключилась к корабельной связи.

– Это самая правдоподобная догадка. Если бы миссис Максвелл передала оборудование другой стороне, ей бы не было смысла исчезать. Разумеется, она могла сделать это сегодня… в таком случае, думаю, ее уже нет в живых.

Он пошел прочь.

– Что, если мы ее найдем?

Риз-Гордон остановился, повернулся. Веки у него были опухшие.

– В какое время она от вас сегодня ушла?

– Не знаю.

– В какое самое раннее время она могла уйти?

– Я не смотрел на часы.

– Жаль. Я думал, вы, историки, к такому внимательны.

Хансард промолчал.

– Ладно. Откуда вы предлагаете начать поиски, доктор Хансард? Это не такая обширная страна, но в ней многое можно спрятать, – голос Риз-Гордона сочился горечью.

Хансард начал говорить, потом осекся.

Риз-Гордон по-прежнему оценивающе его разглядывал.

Хансард сказал:

– Я кое-что хочу взамен.

– Кто не хочет? – Риз-Гордон говорил разом спокойно и холодно. – Я не могу обещать ей неприкосновенность. Я даже не могу сказать, возможно это или нет. Я даже не вправе сказать, как жалею, что мы в этой стране больше не вешаем предателей… по крайней мере, не вправе сказать это в моем официальном качестве.

– Я хочу отправиться с вами.

Риз-Гордон сказал без ехидства:

– Так вы знаете, где она.

– Да.

– А если я откажусь? Будете ли вы молчать… – он указал на черный экран, – пока не погибнет какое-то определенное