— Я сделаю, Альтар-унаг. Синам будет рад охоте! — степенно поклонился птицегляд и скрылся за дверью сторожки.

— Ваше величество, прикажите открыть Врата! Мы перехватим этого ворона! — крикнул принц пылающему от ярости королю Гэрину, что уже спустился вниз и методично избивал вертящегося ужом Лидона, который безуспешно пытался защититься от тяжелых ударов владыки Дуринфала.

— Открыть Врата! — рявкнул король, рывком поднимая окровавленного Хранителя Врат за шкирку. — Делай, мой мальчик! Во имя Зерора и всех богов, делай, Альтар!

Арка открылась быстро и беззвучно.

— Синам готов, Альтар-унаг! — возвестил птицегляд, выходя с соколом на руке.

— Поспеши, Рикон! — воскликнул принц.

— Нет нужды, Альтар-унаг. Синам быстрее ветра, — ухмыльнулся птицегляд. — Скажи, чтобы за мной не ходили. Будут мешать.

Сказав это, Рикон нырнул в арку.

Проводив его взглядом, принц устало вздохнул и, благодарно кивнув адъютанту, принесшему горячей воды и чистое льняное полотенце, принялся смывать с лица кровь.

В это время хадар подхватили под руки еле стоящего на ногах Лидона, не давая ему упасть. Король Гэрин брезгливо поднял порванную мантию Хранителя Врат, валяющуюся под ногами и, сперва хорошенько высморкавшись в нее, вытер испачканные в крови Лидона руки.

— Говори, червь, — глухо прорычал старый дварф, отшвырнув мантию прочь. — Говори, пока я тут же не четвертовал тебя!

Хранитель Врат с трудом приоткрыл заплывший глаз и мутным взглядом посмотрел на короля.

— Мне нечего тебе сказать, узурпатор… — прохрипел он. — Твоей незаконной власти скоро придет конец…

Король одним движением оказался вплотную к нему, схватив за грудки.

— Что ты такое несешь?!

— Мифрильный венец должен был принадлежать моему роду по праву рождения… Алмазные Щиты правили тысячи лет, пока мой прапрадед Трориг не пал в бою с великанами, вероломно преданный твоим предком, Гэрин Серебробородый! — Лидон сплюнул кровью, злобно обведя взглядом короля, окружавших его дварфов и присоединившихся к ним людей. — Что, не знали об этом, вы, храбрые хадар? Мне рассказать им, Гэрин? Или ты сам?

Повисла гробовая тишина. Король разжал руки и отошел от Хранителя Врат на несколько шагов.

— Мой прапрадед Гордримр пытался спасти славного Трорига, лжец, — прошипел старый дварф. — В том бою он потерял руку и глаз, мразь! Ты об этом хотел рассказать?

— Он должен был погибнуть, защищая своего короля! — заорал Лидон, рванувшись в стальной хватке хадар. — Он, а не Трориг! Предатель Гордримр узурпировал власть, приняв мифрильный венец и взяв под опеку мой род!

— Таковы традиции нашего народа, Лидон! Трориг сам отдал венец моему предку, перед тем, как навсегда сомнуть веки! — крикнул ему в лицо король Гэрин. — Жажда власти совсем затмила тебе разум, что ты продался врагу?

— Врагу? Это тому врагу, что поможет мне вернуть справедливость в Дуринфал, когда я заберу то, что по праву мое? — ощерился окровавленным ртом Лидон.

— Ты обезумел, — ошеломленно произнес король Гэрин. — Твой род стоит рядом с моим, Лидон! Серебробородые помнят и чтят заслуги Алмазных Щитов!

— Да неужели? И поэтому ты поставил мою двоюродную сестру на Третий Ярус, да, Гэрин? Так ты чтишь мою семью?

— Зорда сама просилась туда, ты же знаешь, как ей нравится заправлять большим хозяйством, тупой ты осёл! — прорычал король. — Я дал тебе все, что ты хотел, закрывал глаза на мелкие пакости твоей семьи, и этим вы решили отплатить мне? Да в бездну меня! Ты же Хранитель Врат! Ты должен был защищать Дуринфал вместе со мной, а не обрекать его на гибель!

Лидон негромко хмыкнул, а потом и вовсе отрывисто засмеялся.

— Да пусть катится вся эта проклятая нора ко всем демонам вместе с тобой и всеми предателями, забывшими истинных королей! — захлебываясь истеричным смехом, воскликнул он. — Если на троне не сидеть Алмазному Щиту, то не сидеть никому! Новый порядок уже идет из Глотки Утрагзора, глупец! И ты ничего с ним не поделаешь! Серебробородые будут вычеркнуты, вымараны каленым железом из памяти двергур, будто вас и не было!

Гнев и ярость уступили место растерянности, когда король ошарашено поглядел на Хранителя Врат, не в силах поверить в столь гнусное, нелепое предательство. А затем мрачная решимость тенью легла на лик владыки Дуринфала.

— Значит все это из-за Мифрильного Венца, Лидон? — проговорил он, снимая корону и вертя ее в руках. — Так получай!

Зубчатый край Мифрильного Венца, зажатого в королевском кулаке, врезался в лицо Хранителя Врат, разрывая правую скулу в лохмотья, круша бровь и выбивая глаз. Нагрудники дварфов обагрились брызнувшей кровью. Лидон обмяк в их руках, потеряв сознание. А король уже заносил кулак для нового удара, когда на его запястье стальным капканом сомкнулась сильная ладонь, иссеченная шрамами.

— Ему хватит, король, — негромко, но твердо сказал Дагна, глядя в глаза Гэрину. — Я скорблю вместе с тобой, но, если убьешь его сейчас, нам никогда не найти путь к норгейрам.

— Ты прав, ёнгмар Дренг-ин-Дара… — проворчал он, стряхивая кровь с Венца, когда Дагна разжал хватку, и, водрузив сверкающий символ королевской власти себе на голову, принялся вращать онемевшей кистью. — Перевяжите этого червя, чтоб не сдох ненароком, и тащите на Четвертый Ярус, в лазарет к Каргу и только к нему. Не сводить с предателя глаз!

Хадар поклонились и понесли бездыханного Лидона прочь.

— Бездна… — выдохнул король и устало отер лицо. — Не верю… До сих пор не верю… В бездну все…

— Ваше величество! — окликнул старого дварфа принц, указывая на светящуюся арку, из которой появился птицегляд с чистящим перья соколом на руке, неся в другой большого черного ворона с безвольно болтающейся в такт шагам головой, к одной из лап которого был прикреплен маленький кожаный тубус.

— Мы успели, ваше величество! — слабо улыбнулся принц Альтар.

— Успели, мой мальчик, — медленно кивнул король Гэрин, будто бы в один миг постаревший на пару сотен лет, и, бормоча себе под нос, отправился к лестницам, ведущим на нижние ярусы. — Идемте… У нас много дел… Нужно созывать Совет… Корни гор… Подъемник сломали… Надо будет не забыть подписать бумаги Хэлдигу, а то ему влетит… Бездна… Ну и денек…

***

Повинуясь воле короля, во все уголки Дуринфала засновали посыльные, объявляя всеобщий тинг, и уже на следующий день Совет Старейшин собрался в самом большом строении Четвертого Яруса — Зале Зерора, способном вместить в себя пять тысяч дварфов, и еще больше народа толпилось снаружи. Весь ярус был заполнен сосредоточенными двергур, стоящими на улицах и даже на крышах домов. По древней традиции всеобщего тинга все стрельчатые двери и окна Зала Зерора были распахнуты настежь, чтобы каждый мог знать, что происходит внутри. Зал представлял собой глубокую воронку, сужающуюся к низу, по стенам которой