– Да!

– Успокойся, я помогу.

Достал все необходимое, заодно показывая, где что лежит. Мы вместе собрали сумку. Потом Дженни застеснялась и попросила подождать ее в гостиной. Понимающе хмыкнул и вышел. Остановился в коридоре, у двери в прихожую, плечом прислонившись к стене. И тут же рядом появилась Мариза.

– Бен…

Я молчал, ожидая продолжения. Красива, безумно красива. Глаза опущены, на щеках стыдливый румянец, губки влажные, яркие.

– Прости меня, – прошептала моя бывшая девушка.

И робко прильнула к груди, положив руки мне на плечи. У меня не хватило духу ее оттолкнуть, хотя и обнять желания не возникло.

– Ладно, забыли. – Неловко погладил ее по спине и заметил подошедшую Дженни. – Извини, мне нужно отвести сестру на урок.

Мариза бросила на Дженни взгляд, полный неприязни, и ушла. Зря она. Я заметил. А Дженни спросила ревниво:

– Почему ты ее обнимаешь?

Ревниво? Мне не показалось?

– Скорее, она меня. Мы встречались когда-то. И пойдем уже, давно пора.

Мы опоздали.

– Лийорри Алана, это я задержал Милу.

Алана скептически приподняла бровь:

– Предлагаешь мне наказать тебя? Не слишком ли много для одного дня?

Дженни снова засопела, зашмыгала носом. Неужели Мила была такой плаксой? Раньше в моем присутствии у нее не появлялось повода расстраиваться. Разве что в тот раз, когда она без разрешения пробралась на мужскую половину дома.

Я тогда провинился перед отцом. Уж не помню в чем. Мальчишкой я не отличался ни хорошим поведением, ни благоразумностью, ни усидчивостью. Да и было мне в ту пору лет десять. Отец громко отчитывал меня, периодически называя бестолочью. А Мила, ускользнув от няни, пробралась к комнате и услышала, как меня ругают. Малышка так плакала! Единственную дочку родители очень любили и баловали, она и представить себе не могла, что папа может так сердиться. Ее ужасно напугало слово «бестолочь». Пришлось придумывать сказку, где бестолочью был умный и отважный герой. В итоге Мила стала звать меня Бесом.

– Как вам угодно, лийорри, – почтительно ответил я.

– Не надо снова бить Беса, пожалуйста, – попросила Дженни жалобно.

– Пожалуй, мне угодно преподать урок вам обоим, – ответила Алана. – Тем более Мила уже знает о порке. За мной, оба!

Она привела нас в пустой класс и заперла дверь.

– А теперь раздевайся, Бен. По пояс. Ну же, снимай рубашку.

– Нет, – пробормотал я ошеломленно, – не хочу, чтобы Мила…

– Раздевайся, я сказала, – невозмутимо повторила Алана. – Это приказ. А ты, Мила, не вздумай отвернуться или закрыть глаза. Я выпорю тебя, если ты ослушаешься.

Пришлось подчиниться. Вот уж не думал, что Алана такая жестокая! И зачем эта демонстрация? Унизить меня в глазах сестры? Заставить ее плакать?

– Смотри, Мила, – продолжала тем временем наставница, – смотри и слушай. Вот она, цена твоего благополучия. Никому не позволено вмешиваться в чужое испытание. Твой брат встал на твою защиту. Вам обоим простили нарушение правил. Тебя приняли в школу, потому что у тебя уникальный дар. Бена высекли не столь сурово, как могли бы. Видишь, кожа лопнула лишь в нескольких местах, а ведь плеть может рассечь мышцу до кости.

Рейо побери эту Алану! Сжимал кулаки, но терпел. И чего она добивается?!

– Твой брат очень любит тебя. Он всегда будет тебя защищать. Ты должна помнить об этом, прилежно учиться и хорошо себя вести. Понятно?

– Д-да… – Голос Дженни дрожит.

– Хватит уже! – Развернулся и натолкнулся на холодный взгляд Аланы.

– Тут я решаю, когда хватит. Не забывайся, Коул.

Как же! Забудешь тут! Ненавижу! И школу эту, и наставников. Только ради тебя, Дженни. Только ради тебя.

– Мила, ты можешь и дальше плакать. Плакать просто, не правда ли? – Алана вернулась к воспитательному процессу. – А можешь попробовать помочь брату.

– Как?

– Подумай. Попробуй.

И тишина. Проклятие, что они там делают? Ничего не слышу. О нет! Дженни пытается использовать силу, но самым неудачным способом. Я дернулся, однако Алана успела ее остановить:

– Нет, нельзя брать на себя чужую боль. Попробуй иначе.

Хватит мучить нас обоих! Но Дженни поняла, что нужно делать. Сообразила: если нельзя забрать, то можно поделиться. Почувствовал, как тело обвивают теплые нити силы. Просто и эффективно – оплести больное место в кокон и наполнить его силой. Драконий способ. Боль ушла почти сразу. Могу поспорить, и синяки исчезли, и раны закрылись.

– Достаточно.

Алана вовремя остановила Дженни. Видимо, следила за источником по ауре. И правильно, нечего выливать в меня весь резерв.

– Молодец.

– Это и есть мой дар? – спросила Дженни. – Исцелять людей?

– И это тоже, но не только. Всему свое время. Бен, как ты себя чувствуешь?

– Лучше всех, – буркнул я. – Можно мне одеться?

– Бес, ты… сердишься? – охнула Дженни.

– Мог бы просто сказать спасибо, – усмехнулась Алана. – Да, Мила, он сердится. Только не на тебя, а на меня. Свободен, Коул. Мила, жду тебя в коридоре.

Алана вышла из класса. Чудеса, да и только. И откуда ощущение, что мне просто хотели помочь?

Дженни осторожно дотронулась пальчиками до спины. Вздрогнул от неожиданности.

– Больно? – испугалась она.

– Нет. – Взял ее за руку и поцеловал ладошку. – Спасибо, сестренка. И беги, тебя ждут.

В ее глазах засияло солнышко. Так-то лучше. Стал одеваться, а Дженни вдруг повторила жест Маризы – положила руки мне на плечи и прижалась к груди. И я застыл, как изваяние. Нельзя же так! Спокойно, Бен. Сейчас это твоя сестра. Сестра. Осторожно переведя дыхание, погладил девочку по волосам. Она приподнялась на цыпочки и потерлась носом о мой подбородок.

– Колючий.

– Мила, тебе пора. Я приду вечером.

Она поцеловала меня в щеку и выбежала из класса.

Проклятие!

Вернувшись к себе, улегся на кровать и закрыл глаза. Соседи по комнате появятся только вечером, а у меня на сегодня программа исчерпана. Наставник велел быть у него завтра с утра. Даже интересно, в класс определят или все же оставят в покое. Чему я тут еще могу научиться? Впору самому преподавать. Ничего, он придумает мне занятие, можно не сомневаться.

Однако побыть в тишине не удалось. Один из мальчишек, тот, что задирался с утра, пришел с занятий раньше остальных. Я слышал, как он возится в своем углу, но глаз не открывал.

– Слышь, Коул…