Я грохнула «темницу» с мопсом прямо на стол, возле блюда спирожными. Хучик скосил глаза, увидал, что находится в непосредственнойблизости от восхитительных корзиночек с белковым кремом, и завыл в голос.

Минут десять мы пытались его вытащить. Сначала дергали вразные стороны дверцу, но полный зад собачки не давал свободы для маневра.Затем Кеша сказал:

– Надо перекусить проволоку, – и ушел в гараж.

Пока сын отыскивал нужные инструменты, Маня взяла чайнуюложечку, зачерпнула крем и стала угощать пленника. Хуч прекратил рыдать,высунул в отверстие между прутьями длинный язык и начал слизывать взбитуюмассу.

– Дай-ка я ему курятинки предложу, – сказал Тузик и просунулв другую дырку кусок обжаренной грудки.

Хуч мигом проглотил и эту подачку. Я отметила, что онпрекратил трястись и выть. Скорей всего создавшееся положение даже начало емунравиться. Оно, конечно, не слишком комфортно сидеть в жестких путах, затокакое меню!

Появился Кеша с красным чемоданчиком. Целых полчаса онпытался и так и эдак разломать ловушку, но никакого успеха не достиг.

– Дай сюда, – велел наконец Севка, – я хоть и «голубой», нопосильней тебя буду!

Еще минут пятнадцать над железками трудился Лазарев, ноловушка стояла насмерть. В конце концов Севка отшвырнул инструменты.

– Интересно, где ваш садовник добыл эту проволоку? Похоже,ею скрепляют части космических кораблей!

– Знаю! – завопила Маня.

Все повернули к ней головы.

– Надо нагреть клетку как следует! От огня она станет гибкойи…

– Молчи уж лучше, ветеринар, – хмыкнул Севка, – хочешьполучить шашлык из мопсятины? Боюсь, Хучу не слишком понравится процессподжаривания живьем, Жанна д`Арк по-ложкински!

Мы молча уставились на клетку. Тузик машинально засунул впасть Хучу очередной кусок птички и оповестил:

– Курица закончилась.

– Может, Сыромятникова позвать? – тихо предложила Зайка.

– Уже бегу, – завопила Маруська и мигом исчезла.

Наш сосед банкир Сыромятников – человек чудовищной силы. Ужне знаю, чем он занимался до того, как стал выдающимся финансистом, но внешневыглядит ужасающе. Надежда нашей олимпийской сборной, подавшийся в недобрый часв политику борец Карелин просто ребенок по сравнению с Иваном Александровичем.Костюм сосед носит 72-го размера, а ботинки его можно запросто использовать прикораблекрушениях вместо шлюпок.

– Уж извините, – прогудел Сыромятников, вдвигаясь встоловую, – прямо в пижаме явился, Маня переодеться не дала…

Потом он увидел Хучика и воскликнул:

– Вот ексель-моксель, бедняга!

Ручищами, похожими на огромные свиные окорока, он ухватилкакой-то инструмент, приналег… И ничего не вышло.

– Не беда, – вздохнул Сыромятников, – ну-ка дайте вон те«крокодильчики»…

Кеша с готовностью протянул требуемое. Послышался резкийзвук «клац», и вверх взметнулись два конца.

– Ура! – заорали все.

Иван Александрович перекусывал дальше. «Клац», «клац»,«клац»… Дорожка из раскрытых «клеточек» ширилась, потом послышалось резкое«хрясь», это сломались щипцы.

– Не беда, – вновь оптимистично заявил банкир, – всегоничего осталось. Середину-то освободили. Давай, Аркадий, берись с левойстороны, я с правой. Потянем одновременно и разогнем.

Сказано – сделано. Иван Александрович с Кешей принялиисходную позу, уперлись ногами и…

Раздался жуткий звук, это банкир в азарте, крикнув:

– Ио-хо-хо, – дернул изо всех сил ловушку в свою сторону.

Мой двухметровый сын словно пушинка перелетел черезобеденный стол. Сыромятников, не ожидавший подобного эффекта, не устоял иопрокинулся на спину, Аркашка свалился прямо на него, подминая под себяверещащего Хуча. Мы кинулись поднимать бедняг. Когда Кеша встал, все увидели,что Хуч наконец-то оказался на свободе. Иван Александрович просто отодралбоковую стенку клетки.

– Ну и сила же у вас в руках! – пробормотал Тузик иосторожно коснулся своими тонкими пальцами бицепса Сыромятникова.

Банкир, продолжавший сидеть на полу, напряг мускул иответил, показывая на огромный, вздувшийся под тонкой шелковой курточкой шар:

– 63 сантиметра в диаметре, мне предлагали в шоу «Силачмира» выступать. Это что, я могу рубль пальцами сломать.

– Ой, – обрадовалась Манюня и, порывшись в карманах, досталаблестящую монетку, – вот, пожалуйста!

Сосед зажал ее между указательным и большим пальцами правойруки, легко свел их вместе и продемонстрировал два куска – все, что осталось отрубля.

– Скажите, пожалуйста, – бормотал Тузик, ощупываяСыромятникова, – какой мужчина! Ой, а у вас одеколон «Кензо», его последнийаромат, в голубом флаконе. Кстати, дизайн омерзительный, а букет ничего, хотя инеоригинальный. Нет, вы определенно приносите счастье! Мой нос ожил!

И Тузик опять прикоснулся к Сыромятникову.

– Прекрати, – взвизгнул Севка, – отвяжись от мужика.

– Ну что ты, дорогой, – протянул Тузик и бросил на ИванаАлександровича затуманенный взгляд, – а вы здесь где-то живете?

– В соседнем доме, – ответил ничего не понимающий банкир, –в двух шагах.

– Можно к вам в гости заглянуть?

– Милости прошу, после десяти вечера в любое время.

– О, – протянул Тузик, – я очень, очень люблю ходить кприятелям вечером, это так романтично.

– А ну двигай отсюда, – озверел окончательно Севка и поволокслабо сопротивляющегося Носа наверх, в спальню.

– Какие странные молодые люди, – удивился так ничего и непонявший Сыромятников, – и чего он меня все время трогал?

Кеша спокойно ответил:

– Привычка такая.

– Тузик… – начала было Маня, но, почувствовав пинок,повернулась к Зайке: – А чего ты дерешься? Просто я хотела сказать ИвануАлександровичу, что Тузик…

Но тут послышались булькающие звуки. Это бедный Хучик,проглотивший слишком много курятины вперемешку со сладким белковым кремом,опустошал набитый желудок прямо на ковер. Милый семейный вечер завершился нанужной ноте.